Hands off

2

  Сокджин переехал в Америку семь лет назад, до этого он мотался от ЛА до Кояна раз или два в месяц, иногда чуть реже. Я почему-то чувствовала, что он очень скоро перестанет к нам ездить, и так и случилось. Мама повторно замуж не вышла, а вот у Сокджина уже подрастал пятилетний сын, мой сводный брат. Хотя Джин не переставал заботиться обо мне и регулярно высылал денег.
В целом у меня нет к нему ненависти или неприязни. Ещё с детских лет я усвоила, что люди необязательно могут любить друг друга до конца жизни, что браки не всегда по любви, как и дети, рождающиеся в них или же вне социального института. Я знала, что такое случается, и я в какой-то мере понимала Сокджина. Мне давно стало ясно, что они с мамой разные, что маме нужен человек более приземлённый и семейный. Несмотря на карьериста в себе, Джин-таки смог жениться во второй раз, и на мой взгляд, более удачно, потому что выбрал себе жену-карьеристку. В этой семье мне было жаль только Джейми, моего сводного брата. Вероятно, он никогда не получал много любви и внимания с самого рождения, а я всё-таки урвала это маленькое счастье.
— Чимин? — зову я, когда мы практически одновременно выходим из своих раздевалок после душа, который был очень кстати после первой напряжённой тренировки. Я не хочу ходить на общие занятия по десять-пятнадцать человек, они малоэффективны. Если честно, я вообще считаю их бесполезными, но они удобны, когда ты зажат, стесняешься один-на-один с кем-либо или когда нет возможности ходить индивидуально. Преподавателю же удобнее ещё больше — при всём раскладе за одно индивидуальное занятие он получит меньше, чем за одно групповое, а в расчёте сил потеряет больше от первого, чем от второго, ведь в индивидуальном занятии нужно постоянно драться или же защищаться. — Куда у вас тут можно ночью сходить?
Мой тренер давится водой из бутылки и смотрит недоумённо, будто я спросила, где у них тут наркотики и по какой цене, он не проталкивает их случайно?
— В смысле?
— Потусоваться где-то хочу, клуб, бар, что-то такое? Ну, не зашквар, конечно.
— Что такое зашквар? — мы вместе выходим из спортивного клуба и направляемся к лифту. — Это что-то дешёвое?
— Ну вот, шаришь же, — щёлкаю я пальцами, — а то я тебя чуть в старпёры не записала.
— Спасибо, очень приятно, — усмехается он. — А тебя отец-то отпустит?
— Сокджин не отец, Сокджин это Сокджин, — мне жарко и я начинаю пялиться на его бутылку. Чимин всё понимает и протягивает мне. Я благодарно киваю и присасываюсь. — Так что? Проведёшь меня куда-нибудь?
— Я? Я похож на завсегдатаев клубов? — он вскидывает брови. Я возвращаю ему бутылку и окидываю его взглядом а-ля «посмотри во что ты одет». А на Чимине рваные джинсы и футболка, и белые тимберленды, кстати, которые у нас в Корее вышли из моды лет пять этак назад. Но мне постоянно приходится себе напоминать, что я в Америке, а Америка — страна другого полёта. Если я хочу здесь хоть немного прижиться, я должна забыть о консервативности и весьма специфичной корейской моде. — Ладно, да, я люблю в них ходить, — я утвердительно киваю его признанию, потому что разгадала сразу. Так даже удобнее: не придётся искать кого-то специально и знакомиться, чтобы он или она потом познакомили меня с ночной жизнью Лос-Анджелеса. А она тут наверняка кипит. Я хочу попробовать в ЛА как можно больше до своего отъезда домой, потому что учитываю все риски, один из которых не вернуться сюда. — Но слушай, Джин мне голову оторвёт...
— Вы друзья? — в лоб спрашиваю я.
— Он как бы зам моего начальника, если ты понимаешь, о чём я, — пытается оправдаться Пак, — мы как бы бухали вместе однажды на корпорате и пару раз в барах, но это как бы максимум.
— То есть вы друзья?
— Приятели, — уклоняется мужчина. Пока я размышляю над определением «мужчина» в отношении моего тренера, ведь он немножко не подходит под описание, Пак нажимает на нужный ему этаж, спрашивает, на какой мне, и лифт уносит нас ввысь. Откровенно говоря, Чимин очень смахивает на подростка, больше двадцати я бы ему не дала, потому, когда мы как-то естественно переходим на корейский в общении, который он начал подзабывать, то я даже не пытаюсь говорить с ним формально. Для меня цифры — просто цифры.
— Мне начинать давить на жалость, что я тут никого не знаю, кроме Сокджина и тебя, или ты сам предложишь сводить меня в клуб? — я не пытаюсь строить глазки, я этого просто не умею, но Чимин сдаётся.
— Ладно, если что, я буду говорить, что ты меня шантажировала.
— Например? Должна же быть правдоподобная легенда. Хотя знаешь? — запинаюсь я, и Чимин смотрит заинтригованно. — После того, как ты скажешь, что я тебя шантажировала, Сокджин просто скажет «окей, чего-то подобного стоило ожидать».
Чимин взрывается смехом. Мы останавливаемся на моём этаже, и я понимаю, что мне нужно выходить, но медлю.
— Значит, завтра, — предлагает он, — клуб на мой выбор?
— Естественно, я же не знаю ничего, — облегчённо выдыхаю я, радуясь, что Чимин не пошёл на попятную несмотря на то, что от моего отца ему всё-таки может прилететь. — Тогда до завтра?
— До восьми, — кивает он. — Или ты ещё придёшь на тренировку?
— Завтра нет, знакомство с семьёй Джина, все дела.
— Окей, — кивает он, — тогда встретимся в холле.
И, обрадованная, я выхожу, не успевая повернуться, чтобы помахать ему, потому что дверцы лифта закрываются и уносят Чимина на двенадцатый этаж. Я краем глаза заметила и запомнила. Хотя эта информация не давала мне ровным счётом ничего: номер комнаты-то мне был неизвестен.
Стандартный вип-номер отеля содержал большую двуспальную кровать, заправленную прям-таки по-королевски, с прикроватной тумбочкой, плазму напротив, мини-холодильник с баром, который Сокджин предусмотрительно вытащил перед моим приездом, душевую, небольшой коридор со шкафом-купе, куда я могла повесить свою одежду, и место, которое сложно было назвать кухней, но там стояла микроволновка, был кран и некоторые принадлежности для того, чтобы самому приготовить себе еду. Естественно, я не собиралась заморачиваться на этот счёт и, убедившись, что Сокджин точно платит за всё, решила заказывать еду в номер или ходить в ресторан внизу. Однако ужин с отцом был уже не за горами, поэтому переодевшись, я решила подождать его в холле, чтобы вместе поесть.
— Извини, немного задержался, — Джин подходит через полчаса после условленного нами времени, но я не злюсь. Я в принципе не умею долго злиться и ещё труднее меня разозлить. Мы с Джином входим в роскошный зал, и я понимаю, что степень нашего с отцом различия в статусах даже больше, чем я предполагала. Однако ужин проходит на мажорной ноте, ведь я рада просто приехать и приятно провести время где-то вне своего городка, в котором провела всю сознательную жизнь. Как в клетке.
Спать я заваливаюсь рано, уставшая от перелёта, новых впечатлений, тренировки и общения, которое хоть и ограничилось несколькими людьми, успело меня вымотать. Проваливаясь в сон, я вижу чёткие образы того, что хотела бы сделать в городе ангелов первым делом. И это звучит совсем не по-ангельски.