Прощайте, никаких "до свидания"». – Михаил повернул направо, где уже виднелись огни города, влился в ночной поток подъезжающих к улицам машин. Настроение его было отвратительным, и вряд ли что-то могло его исправить. Остановился на ближайшем перекрестке, порылся в смартфоне – вот и пригодилось. И уже уверенно отвез сердечника к поликлинике, до которой было всего ничего. Даже дойти помог. И сдал на руки дежурному. Мужик был синюшный, но живой. Чего ему Миша дальше и желал.
Вернулся в машину. Отделил тачку незадачливого спутника от своей, спрятал трос. Записал на всякий номер – вдруг пригодится, мало ли. Сел на водительское сидение, закурил. До рассвета было всего ничего. Светлел край неба над домами, а пространство над городом приобрело густоватый оттенок, свойственный этому времени суток. Тревога на душе казалась такой же густой, лиловой, беззвездной.
– Ты меня слышишь? – спросил негромко. Глядя то в зеркало дальнего вида, то куда-то вверх, хотя там был потолок машины. – Слышишь же, мелочь крылатая. Да? Так какого хрена вы тогда батю с мамкой не спасли, а? Какого, гады? – ругался он, как ругался много лет подряд, проклиная чертей, сунувшихся под колеса, и ангелов, в которых мать всегда верила. Напрасно.
«Мы не всегда успеваем».
Голос был виноватым. Но не очень. Скорее печальным. Что? Может, примерещилось. Михаил затянулся – и чуть не подавился сигаретой, потому что прямо из зеркала на него взглянули глазищи. Огромные, грустные, темные. Он медленно обернулся. Разглядывая давешнего оборвыша. Мрачно разглядывая. Вот не было еще такой удачи, чтоб ангелы сами в руки шли.
– Разве? – тихо спросил мальчишка, поведя сутулыми плечами, упираясь мерзким горбом в сиденье. Одежда его была грязной и мокрой. Наверняка перепачкает все. Михаил подумал, что все ангелы, которых он ловил, сами шли в руки. Никогда не сопротивлялись. Доверчивые идиоты. Дорогие доверчивые идиоты.
– Доверчивые придурки, – пробормотал Михаил. – А если продам?
– Продай, – пожал плечами ангел, разглядывая Михаила.
– Твою ж... – сплюнул мужик, затушив и выкинув за окно сигарету. – Тебя как зовут, шкет?
– Михаэль, – вежливо сказал ангел.
Михаил нервно сморгнул. Потом расхохотался:
