Глаза не режет тьмой

1. На поводу;

  Окружающий со всех сторон мрак кажется живой разумной тварью, кружащей неподалёку, готовой вот-вот напасть. Холодный сквозняк, касающийся кожи, представляется бесконтрольными щупальцами, тянущимися к застывшей в центре огромного зала фигуре. Танцующее пламя свечей отбрасывает на стены жутковатые тени. Кажется, что кто-то движется там, вне поля зрения. Бегает по кругу, прячется за каменными колоннами и сверлит пристальными взглядами спину. Из-за этого неприятного ощущения хочется передёрнуть плечами, но Саске не позволяет себе этот жест. Лишние движения для шиноби означает выдать себя врагу, подставиться под удар или погибнуть.

- Ты слишком громко дышишь, - раздражённо бросает он и крепче сжимает веки.

В зале он не один и давно сделал поправку на чужое присутствие, но сосредоточиться всё равно не может. Попытка повысить восприимчивость тела, лишённого зрения, не в первый раз оборачивается провалом. Отвлекает едва слышный вой сквозняка. Отвлекает мерцание свечей, отражающееся под закрытыми веками кажущимися слишком яркими вспышками. Отвлекает чужое чуть сиплое дыхание и звук поскрёбывания ногтей по камню. Змеи, призванные техникой призыва для тренировки, постоянно отходят на второй план. Вслушиваясь в шуршание чешуи по полу, Саске раз за разом отвлекается на движение в противоположной от себя стороне, теряя концентрацию. Шуршание одежды. Слишком громкие вздохи. Скрежет ногтей. Звук, как если бы ерошили зарывшимися в них пальцами волосы. Иногда Саске кажется, он может слышать редкое сглатывание и звук биения чужого сердца. Наверное, это неплохо. Наверное, это лишь кажется.

- Прости. Никак не могу прийти в себя. Тело болит и не слушается.

Голос непривычно безжизненный, сухой и ломкий. Распахнув глаза, Саске оборачивается и всматривается в полумрак залы. На небольшом возвышении лежит на спине худой невысокий парень в одних лишь оранжевых штанах, покрытых пятнами грязи. Его тело изредка содрогается из-за неконтролируемой дрожи, а пальцы всё скребут и скребут по камню. Теперь уже без остановки. Тренировка разом забывается. За несколько секунд преодолев немалое расстояние, Саске опирается о край постамента и нависает сверху, всматриваясь в измождённое лицо. В нос бьёт запах пота, крови и медикаментов. Пятна грязи при ближайшем рассмотрении окрашиваются багровым цветом, меняя свою природу. Медовая кожа непривычно бледная, а ярко-синие глаза потускнели и подёрнулись поволокой. Скулы стали ещё острее. Более явственно стали проступать рёбра.

- А я-то думал, куда ты пропал, - цедит сквозь зубы Саске и чертыхается, подсовывая ладони под шею и колени парня, чтобы без лишних усилий поднять безвольное тело на руки. - Кабуто явно разошёлся, пользуясь отсутствием Орочимару. Что он делал с тобой на этот раз?

- Пытался заставить выйти чакру лиса из-под контроля, - едва слышный шёпот в ответ и руки, обвившие за шею для большей устойчивости положения.

- Когда-нибудь я доберусь до лаборатории и заставлю выйти из-под контроля его чакру.

- Волнуешься обо мне, Саске? Так мило с твоей стороны.

- Заткнись, идиот.

Запутанные лабиринты с одинаковым узором на стенах и горящими каждые три метра факелами кажутся бесконечными. Будь ноша тяжелее, у Саске начали бы ныть мышцы к тому моменту, как он добрался со своим грузом до тайного хода, ведущего к подземным источникам. Проблема, а это именно она, была в том, что тело в его руках было лёгким. Слишком. Измученное, исхудавшее, обессиленное. После экспериментов Кабуто оно всегда было не в лучшей форме, но в этот раз четырёхглазый ублюдок превзошёл сам себя.

- Если не отключишься, выберемся посмотреть на закат.

- Твои попытки скрыть волнение привычными сделками со мной не прокатят.

- Это не волнение, идиот. Это раздражение и злость. Если ты откинешься, я останусь один. С кем, по твоему, мне в таком случае придётся тренироваться?

- Я в любом случае ближайшие несколько дней недееспособен. Впрочем, не волнуйся. Уверен, Орочимару найдёт для тебя нового друга.

- Мы с тобой не друзья.

- Конечно, конечно.

Стиснув зубы, Саске игнорирует слабую, но всё равно бесящую ухмылку, и опускает парня на пол возле источника. Каменная чаша кажется бездонной и оканчивается подводным туннелем, ведущим, чёрт знает, куда. От тёплой воды поднимается пар, из-за чего в этом месте в воздухе висит полупрозрачная белёсая пелена. Дышать становится сложнее. На висках проступает испарина. Внутри клубком сворачиваются негативные эмоции. Сначала Орочимару свалил куда-то и не появляется уже неделю. Потом пропало это скелетоподобное недоразумение, оставившее в одиночестве. Следом неудачи с тренировками и невозможность нормально сосредоточиться, а теперь ещё и это.

- Хорошо...

Блаженный выдох возвращает в реальность, и Саске раздевается, соскальзывая в воду и кидая ещё один изучающий взгляд на своего компаньона. Тот выглядит действительно хреново, и это означает, что Саске придётся поиграть в няньку. Не то чтобы он хочет это делать. Не то чтобы его кто-то заставляет. Проблема в банальной слабости к этому недоразумению с синими глазами и широкой улыбкой, не теряющей своей искренности даже после пребывания в лаборатории Кабуто, которую Саске давно обозначил, как пыточную.

- Эй, не отключайся... Эй... Чёрт.

В последний момент придвинувшись ближе, Саске хватает сползающего в воду парня за плечи и встряхивает. Тот слабо стонет, но открывает глаза. Ничего не выражающий пустой взгляд застывает на бледном лице, а после его хозяин льнёт ближе и обнимает за шею, повисая на ней и мгновенно отключаясь. Растерянно смотря на влажные светлые пряди чужих волос под самым носом, Саске не сразу берёт себя в руки. Лишь когда его персональная головная боль начинает снова сползать под воду, он обнимает чужое тело, прижимая к себе и поджимая губы.

- Идиот. Придурок. Тупица, - бормочет он раздражённо, заглядывая в бледное лицо, а после, помедлив, прижимается губами к покрытому холодной испариной лбу.

Руки на его шее на миг сжимаются крепче.