Cтая

Июнь

  Стадион бурлил, как переполненный до краёв котёл. Да это и было котловище, в котором добровольно варилась не одна сотня человек. Фанаты кричали, лезли на сцену, разрывая на себе одежду, обливались водой из пронесенных мимо охраны бутылок, слэмились* и горланили любимые песни, пропуская через себя потоки тяжелой музыки.

Я не слышал их гомона, погруженный в резкие до боли аккорды, знакомые и родные мне уже словно тысячу лет. Стена мощного гитарного риффа*, рушащаяся на зал, сумасшедшее соло ударных, скрывающее в себе дикую первобытную суть: удары мечей о щиты – затравка перед битвой; барабаны, гудящие под умелыми руками шамана; стук кружек за здравие; топот обутых в тяжелую обувь ног. Музыка рвалась со сцены, сметая все на своём пути, обнажая древние человеческие корни, срывая маски, с легкостью превращая в тлен те жалкие устои, которыми так кичится цивилизованное общество.

Запах пота щекотал ноздри, поток чужих мощных эмоций захлестывал с головой, заставляя ощущать все нарастающее возбуждение и восторг. Охота уже началась. С того самого момента как в первый раз взревела гитара, а солист загипнотизировал зал своим мощным раскатистым голосом.

С выбором я не торопился. На этот раз хотелось чего-то особенного, редкого, сладкого, манящего... свежего. Взгляд лениво блуждал по залу, где, медленные и искаженные, бесновались людские тела. Раньше их ограниченность и примитивность раздражала, теперь это стало привычным и выгодным. Какая разница, что они не понимают сути, не видят того, что вижу я? Это песни для стаи, а они просто массовка, из которой так удобно выбирать корм.

Наконец я нашел, что искал. Девушка стояла с краю, сторонясь толкающейся и вопящей толпы. Периодически она подпрыгивала от восторга, и её свободная юбка на долю секунды задиралась, обнажая стройные белые бедра.

С легкостью преодолев столпотворение, я встал рядом, пристальнее разглядывая свою находку. Мне не мешала ни тьма, ни яркие вспышки света, изредка озаряющие зал, чтобы изучить её всю. Юная и изящная, как полевой цветок, моя добыча слушала музыку с приоткрытым ртом, на особенных моментах восторженно всплескивая сжатыми в кулачки руками. Белокурые, чуть волнистые волосы растрепались, упав на лицо, и девушка убрала их назад, пропустив через пальцы. Но одна вредная прядка все же прилипла к глянцевому блеску, нанесенному на пухлые губы, по виску катилась соленая капелька пота, в широко открытых глазах отражался свет рамп и огни сцены.

Никакая косметика, кроме омерзительного блеска, не портила её свежее личико, хотя и в этой мелочи можно было увидеть свою притягательность. Теперь я смотрел только на девушку, с легкостью направляя в сторону расшалившийся народ.

Тяжелая, жестокая музыка разжигала голод и возбуждение. Мой взгляд то и дело возвращался к её губам, и воображение уже рисовало, как они приоткроются в крике. Решение было принято – сегодня лишь я буду владеть этим чистым телом, а завтра, если наскучит, отдам её стае.

Рука настойчиво легла на хрупкое плечико, легонько его сжав, и девушка обернулась удивленно и немного испуганно. Её щеки мгновенно заалели, и я с трудом сдержался, чтобы грубо не впиться поцелуем в такие близкие и сладкие губы.

- Хочешь, на плечи тебя посажу? – шепнул прямо в порозовевшее ушко, легко перекрыв шум, царящий на стадионе.

Конечно, отрицательно замотала головой. Высокий незнакомый мужик с гривой серых волос ниже плеч и лукавым, хитрым взглядом вдруг предлагает то, что делают обычно только парочки.

Ждать, пока она начнет мямлить, я не стал, просто посадив легкое тело себе на плечи. Пусть оттуда возмущается.

Девушка немного поёрзала, но вырываться не стала, обратив своё внимание на сцену. Наверное, наивно подумала, что я устану...

Уходить с концерта не имело смысла. Тащить брыкающуюся добычу силой было слишком скучно, вырубить и вынести бесчувственное тело тем паче. Я терпеливо ждал, крепко ухватив девушку под колени. Пугать жертву сейчас не входило в мои планы. Ощущая жар близкого тела, я представлял, как скоро спущусь в подвал и, бросив её на ближайший стол, овладею при всех, наслаждаясь болью, беспомощностью и страхом.

Хлопковая черная футболка, украшенная забавным чёртиком, полетит на пол, за ней отправится лифчик, юбка и трусики. Я сожму в кулак светлые пушистые пряди и заставлю добычу выгнуться до предела, а может и попробовать на вкус горячие члены парней из стаи.

Я не пожалею её гладкой спины, вопьюсь клыками и разорву от шеи до лопаток, наконец-то наевшись вдосталь. Раны будут неглубоки, и почти сразу превратятся в красные шрамы, которые никто никогда не сможет свести. Но это неважно, поскольку она не покинет нашего подвала.

К утру девушка не сможет ни шевелиться, ни даже кричать, просто вырубится в углу, неинтересная и доступная всем.

А может, стоит забрать её себе и приковать в комнате на длинную цепь, растягивая удовольствие? Это я решу после концерта...

Моя добыча устала подпрыгивать и петь. Я вынес её на воздух, в жаркий летний вечер, испоганенный городским смогом.

Улыбчивая и раскрасневшаяся девушка смущенно изучала носки своих ботинок.
- Спасибо, надеюсь, вам не тяжело было. – Она охрипла от десятка пропетых песен, но голос все равно звучал приятно и мелодично. Скоро он перестанет звучать вообще, превратившись в беспомощное сипение.

Мне не терпелось поскорее добраться до клуба. Инстинкты, подхлестнутые концертом, требовали крови.

- Нет, ты мелкая такая, да и легкая, как пушинка. Хочешь, до дома провожу? – Слишком просто, прямо в лоб, но она согласится. Они всегда соглашаются, видя красивого, улыбчивого, фигуристого парня, прикидом смахивающего на байкера.

- Мне далеко очень, неудобно вас утруждать. – Не лжет, не увиливает, действительно живет далеко.
- Давай на «ты», меня зовут Сергей. А пешком, кстати, идти не обязательно. – Широкий жест, показывающий на хищный хромированный байк с огромными колёсами, и я кожей ощутил, как у мелкой участился пульс.

- Ух ты... - даже представиться забыла, во все глаза изучая звероподобный мотоцикл. – Только мне бабушка запрещает.

- А мама с папой что, не против? – Спрашиваю ради поддержания разговора.

- У меня их нет. – Девчонка сразу скисла и ссутулилась. Вечерний ветер взъерошил ей волосы, спрятав от меня выражение милого личика.

Нет и отлично. Меньше искать будут.

- Садись, повезу аккуратно! Адрес только скажи, – широко улыбнувшись, предлагаю я.
Добыча медлит, но потом все же забирается на байк и крепко обнимает меня за талию.

- Метро Рижская, прямо напротив церкви дом, - робко произносит она. – Не очень для тебя далеко?

Голодная улыбка расползается по моему лицу, и мотоцикл трогает с места. Далеко для тебя, девочка, для меня близко - твоё тело в десятках рубцов, разведенные в стороны колени и расширенные от ужаса зрачки.

Вечерний город манил огнями и запахом цветущей липы. Мотоцикл вилял между нерасторопными жестянками автомобилей, оставляя их далеко позади, пыльный летний воздух бил в незащищенное лицо. Скорость, полная свобода, только широкие очки, прячущие глаза, никакого шлема, никаких тормозов, худые руки, вцепившиеся в куртку, испуг и восторг неопытной маленькой девочки.

Наконец впереди показался нужный переулок. Я затормозил около темного подъезда и рывком сдернул ошалевшую пассажирку с сидения. Один удар сердца смотрел в её глаза, не разобрав даже цвета радужки за расширенными зрачками, а затем властно поцеловал, до крови прикусив нижнюю губу.

- Беги, мелкая, тебя бабушка ждёт...

За типовой многоэтажкой маячила белая, нарядно освещенная церковь и вечно шумная эстакада. Подъездная дверь уже хлопнула, а испуганная девчонка бежала по лестнице к себе домой.

Я облизнулся и закурил. Мы еще обязательно встретимся.