Профессионал

20 Глава

— Готова. — Наверное. Свой голос я не узнала. Я охрипла от собственных криков?

Я услышала шуршание, и мои глаза под повязкой мгновенно округлились. Это venik? Одна из тех маленьких лиственных метёлок? Что он собрался с ним делать…? Вопрос испарился, когда он провёл этой штукой по моей груди.

Влажные листья скользили по округлому контуру, по сравнению с моими напряжёнными сосками их текстура казалась почти грубой. С криком я выгнулась…

Шлёп. Он ударил по одной груди!

— Севастьян! — Потом, по второй. — Что ты…

И снова! Удары становились сильнее, но мои соски делались лишь твёрже, будто приманивая новый шлепок — который не замедлил последовать.

Ещё. И ещё.

Я уже было решила просить его остановиться — но всё, что он раньше со мной делал, было слишком прекрасно, чтобы чего-то упустить. Так что я стиснула зубы и принимала всю боль.

Пока мой разум пытался свыкнуться с этой… с этой поркой,Севастьян продолжал своё занятие, и свистящий звук громко отдавался в замкнутом пространстве сауны.

Пока я резко вздыхала и дрожала, боль постепенно стала превращаться в какой-то странный вид удовольствия. Я ведь не могла этого… хотеть? В конце концов, мне понравилось, когда в самолёте он меня отшлёпал, но если мои сиськи секут с помощью другого предмета — это серьёзно поднимает ставки.

Так почему я принялась изгибаться навстречу новым ударам?

Он продолжал хлестать, пока моя налитая грудь не заболела, а соски не запульсировали так же сильно, как и клитор.

Но так я пика достичь не могла. Он избегал любого контакта со всем, что находилось ниже талии — очередное наказание — я знала это так же верно, как если бы он сам мне об этом сказал.

— Прикоснись ко мне, Севастьян! — мои внутренние стеночки сжимали лишь пустоту.

— Мне нужно кончить ещё раз.

— Хочешь, чтобы я был внутри?

Я застонала, едва вспоминая, почему так важно не заняться сексом.

— О, Боже… Я не… Я не могу… — Колёсики едва вращались в моём затуманенном желанием разуме.

— Станешь моей — и я тебя не отпущу. — Резко, едва сдерживая бешенство, ответил он. — Запомни, если я буду твоим первым — то стану и последним. — Звенящая необратимость этих слов меня отрезвила. — И убью любого, кто осмелиться прикоснуться к тому, что принадлежит мне.