Туман

Глава 24

-Буду честен: я не уверен, что вам это как-то поможет, - предостерёг редактор, протягивая мне пыльную папку.

Я ликуя, жадно выхватила её из рук мужчины.

-Спасибо, спасибо, спасибо!, - рассыпаюсь в благодарностях, едва дыша от радости.

Редактор снова улыбнулся, но на этот раз вяло.
Он вышел из кабинета и подозвал секретаршу. Девушка сию минуту показалась в дверях.

-Отведите нашу гостью в конференц-зал. Позволим ей побыть одной, - с великодушным тоном велел мужчина.

Секретарша не смогла скрыть толику раздражения от ситуации, но все же милостиво проводила меня до зала.
Я очутилась в простеньком, но просторном помещении с продолговатым стоялом для переговоров и белыми стенами. На стене висела доска с прописанным планом работы на месяц. Всего то!
Я поблагодарила секретаршу, та выдавила из себя сухое "пожалуйста" и покинула кабинет. Кажется, девушка испытывает ко мне неприязнь. Немудрено. Может она считает, что я хочу прославиться на смерти брата?
Не стану её разубеждать. Мне нет дела до чужих предположений.
Остаюсь наедине с папкой и собственным трепетным волнением.
Я смогла наладить контакт! Это не могло не заставить меня торжествовать.
Но все это пора отбросить в сторону! Нужно думать холодной головой. Успокаиваюсь и дрожащими руками открываю папку и быстро её пролистываю.
В ней были наблюдения редактора, написанные сплошным текстом на пожелтевших от времени листах и фотографии с места проишествия.
Я принялась за чтение.
Понять то, что написал журналист было крайне трудно. В голове его царил бардак и это было заметно по его хаотично расписанным рассуждениям.
Я окунулась в дебри его мыслей, ещё не зная, что медленно двигалась к истине.
С каждой фразой ужас во мне становился все сильнее и сильнее. Ситуация представлялась мне совсем другой. Но все, что я предполагала раньше, оказалось лишь верхушкой айсберга.
История содержала в себе такие факты, которые невозможно было предугадать.
Чутьё, приведшее меня в "Милтонский вестник" не подвело. Редактор был чудовищно не прав, сказав о том, что я не отыщу ничего для себя.
Я прошла через многое. Но то, что мне было так необходимо , все время хранилось в пыльной папке старого журналиста.
И пара листков двадцатилетней давности сумели окончательно уничтожить меня. Были полностью разбиты все предположения, бессмысленными показались все теории.
Стерлось самоблодание, подкосился здравый смысл.
Моя кровь, кажется заледенела в жилах и ничто больше не способно её растопить.