Лунный жаворонок |ЗАМОРОЖЕНО|

12 глава

Одну из стен кабинета Алдена занимало огромное изогнутое окно, выходящее на серебристое озеро. Остальные стены представляли собой аквариум от пола до потолка. Софи сидела напротив Алдена в большом кресле, а тот расположился за столом, заваленным книгами и свитками. Тревога сжимала грудь, и водяные стены словно сжимались.

Судорожно вздохнув, она напомнила себе, что не тонет, и указала на стопку человеческих газет рядом с ее креслом. Некоторые статьи были обведены красным и затем перечеркнуты.

— Следили за новостями?

— Искал тебя. — Он достал из стола еще одну газету и показал Софи статью с обведенной фотографией. Фотографией Софи.

— Вы не знаете, кто вам это прислал? — спросила та.

— Есть пара догадок. Волноваться не о чем.

— Вы постоянно так говорите, — в ее голосе чувствовалось раздражение.

— Потому что так и есть.

Софи вздохнула:

— Ладно, если выясните, может, поймете, как репортер обо мне узнал. Мои родители ужасно расстроились.

Алден печально взглянул на нее, и у нее заболело сердце.

— Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, — сказала она, когда Алден уже открыл рот. Ей нужно было произнести это самой. Только так она сможет пережить это. — Вы хотите сказать, что я им не родная. — В груди заныло, едва слова сорвались с губ, словно вместе с ними она лишилась части себя.

— Да, я хотел это обсудить, — по его лицу скользнула тень. — Но на самом деле нам нужно поговорить о том, почему ты больше не сможешь с ними жить.

Слова поплыли в ее голове, совершенно бессмысленные.

Алден подошел к ней и, опершись о кресло, взял за руку.

— Мне очень жаль, Софи. Мы еще никогда с таким не сталкивались, и идеального решения нет. Ты не сможешь вечно скрывать свои способности, особенно когда они станут сильнее. Рано или поздно кто-нибудь заподозрит, что ты другая, а мы не можем этого допустить — и ради твоей безопасности, и ради нашей. Совет узнал, что ты существуешь, и они приказали тебе переехать сюда. Немедленно.

С каждым словом Софи бледнела все сильнее.

— Ох…

Простой выдох не выразил ее чувств, но она не знала, что можно сказать. Часть ее отказывалась верить Алдену — отказывалась принять невозможное. И той же части хотелось пинаться, кричать и рыдать, пока ее не вернут домой, к семье.