Дела семейные (18+)

26

Прикосновение рук,
Прикосновение губ,
Прикосновение души к душе,
Ты рядом со мной уже.
Как электрический ток,
Из позвонка в позвонок,
Проходит нежно волна тепла,
О, как долго тебя я ждала.

Ты здесь,
Чувствую я тебя,
Радуясь и любя.
Ты здесь,
Только не уходи,
Все у нас впереди.

ДИАНА ГУРТСКАЯ — ТЫ ЗДЕСЬ

Ксюша

До сих пор не верится, что он здесь. Это не сон, мой Стас вернулся. Пока у нас были гости, я не отпускала его руку, боялась, вдруг мне кажется, и он исчезнет. Сердце так и хотело выпрыгнуть из груди от волнения. Проводив Матвея и Лену, решили дождаться прихода родителей и все им рассказать. Те обрадовались возвращению Стаса и оказались в шоке от услышанного, дядя Витя даже порывался поговорить с моим папой. С трудом переубедили, иначе ситуация могла измениться в худшую сторону. Отец не очень относится к нынешнему маминому мужу, а тут еще и такое совпадение, я в отношениях с его сыном.
Поднимаясь наверх, наконец, понимаю, что этот напряженный день подходит к концу, и можно выдохнуть с облегчением. У Стаса судя по всему другие планы, но мне так хочется узнать об их прозвищах, что я просто достаю его расспросами, и он уступает.
— Мы с Матвеем дружили еще в Ижевске. Помнишь, я рассказывал про аварию, так вот, он один из тех, кто тогда был со мной.
— Ого, у меня в голове до сих пор не укладывается, что этот высокомерный, холодный тип твой друг!
— Это ерунда, если бы ты встретила его несколько лет назад, вот там был тихий ужас. — съежившись от одной мысли, пытаюсь представить куда уж хуже.
— Стас, ты почему мне в прошлый раз про это не говорил? — от возмущения, как обычно, начинаю ходить по комнате, но любимый хватает за руку и усаживает обратно на кровать.
— Я от них отвык! — восклицает он. — А тут увидел его и само вырвалось. Нас было четыре друга: я, Рома, Матвей и Кирилл. Прозвища у нас были в противоположность нам самим: Стас — Старик, потому что я был моложе всех в компании. Рома — Ромашка, он тогда уже народ пугал своей внешностью, а когда говорить начинал... — да уж, я в курсе. — Матвей — Монстряка, он красавчик. И не надо так смотреть, согласись внешность у него безупречная. — запоздало понимаю, что он прав. Если бы его друг молчал, то походил на идеального парня, одна проблема — он не молчит, — Девушки табунами за ним бегали. Только Кирилл — Кар Карыч, он когда был под кайфом, ему все время Смешарики мерещились, мы его Каром или Карычем звали.
— Он кололся? А вы? — какой кошмар!
— Нюхал. Мы не употребляли тяжелые наркотики, могли иногда травку покурить. — настает пауза, прежде чем он продолжает, — Знаешь, мы же дружили с самого детства, и я помню ребят совсем другими, это позже, со временем у каждого образовался свой грешок. — на лице появляется невеселая ухмылка, при этом голос звучит с какой-то грустью, — Я бухал до отключки, Рома гонял как бессмертный, Матвей трахал все, что движется, Карыч употреблял. Конечно, сейчас можно прикрываться проблемами, которые нас поглотили в то время, но честнее будет признаться, что мы просто оказались слабыми, не готовыми к суровой правде жизни. Знаешь, как те птенцы, что неожиданно вываливаются из гнезда и не умеют летать. — я погружаюсь в свои мысли, пытаясь переварить услышанное, — Ах да, Матвей тоже угонял машины, только не как я, а под заказ. Он был одним из лучших в этом деле.
— Да ладно! — просто очередной вечер откровений.
— Ага, какой-то период мы вместе работали, но как он сам говорит до сих пор: «ты натура творческая, тебе нужна свобода». Я сам выбирал машину, чтоб душа к ней лежала, вот ему было по барабану, какую сказали, за той и шел. — не успеваю заметить, как Стас укладывает меня на кровать, — Родная, это последнее о чем я хочу разговаривать на данный момент, давай не будем портить вечер.
— А что... — договорить мне уже не дают, заткнув поцелуем. Жалко, хочется столько всего спросить, да и что сейчас с Кириллом остается загадкой.
Пол ночи Стас показывает, насколько соскучился. Я, конечно, тоже, но он сильно уматывает, даже подумываю отправить его в свою комнату. А после прижав к себе крепко-крепко, как будто тоже боится меня потерять, отключается с умиротворенной улыбкой на губах, пробормотав на последок, что я слишком худая и меня надо откормить. Ко мне же наоборот не идет сон, может от ощущения близости родного человека, которой так не хватало. Я просто лежу и слушаю его размеренное дыхание, едва касаясь пальцами, очерчиваю линии скул, подбородка. И кажется, что сейчас я счастливее, чем когда-либо.