Прости, я не умею любить

Chapter 18.

Медленно открываю глаза и тут же закрываю их от яркого света из окна. Переворачиваюсь на спину и вновь пытаюсь заснуть. Сквозь сон слышу стук в дверь и пару секунд до меня не доходит, что это реальный звук. Резко открываю глаза и осматриваюсь с широко распахнутыми веками. Мгновенно вижу мужскую руки на своей талии и в голове всплывают моменты из вчерашнего вечера и ночи. В это время дверь открывается и я слышу голос одной из официанток, которая сообщает Рудскому о том, что завтрак подан.

Твою мать. Она меня может заметить.

Быстро заворачиваюсь в одеяло и скатываюсь с кровати на пол, укутываясь так, что меня не видно. Это первая и единственная мысль, которая пришла в мою туповатую голову. Черт, это было слишком громко.

- Иван Романович, - весело говорит официантка, проходя в комнату. - Вставайте, завтрак подан.

- Да, да, Анечка, - слышу сонный голос зеленоглазого, который пытается потянуть одеяло, в котором я лежу на полу, но я не отпускаю. Закрываю глаза и просто молюсь о том, чтобы эта стервозная Анечка не увидела меня.

- У вас одеяло упало, поднять? - только не это. Нет, нет. Блять, Рудской настолько идиот, что не понял почему не может потянуть на себя одеяло?!

- Я сам, - спокойно отвечает брюнет. Ему вообще плевать, что меня загробит, если узнают, что я спала с ним?

- Хорошего дня, Иван Романович, - как хочется посмотреть на лицо этой смазливой шалавы. Флиртует.

Дверь закрывается и я облегчено выдыхаю. Мужская рука убирает одеяло от моего лица и я вижу нависшее над собой прекрасное сонное лицо Ивана. С утра он ещё милее.

- Дурочка, - замечаю его улыбку и белоснежные зубы.

- Я смотрю у тебя были идеи получше, - прижимаю одеяло к груди и встаю на ноги. Прикрывая тело мягкой белой тканью, собираю по комнате свои разбросанные вещи. Затем иду в ванную и быстро натягиваю на себя вчерашнюю одежду.

- Зачем вообще так скрываться? - спокойно произносит зеленоглазый, берет сигарету с зажигалкой и идёт к окну.

- Извините, Иван Романович, я не являюсь богатым и красивым молодым человеком, который владеет огромным отелем и к которому при любой возможности прыгнут в постель сотрудницы и если меня увидят рядом с Вами, то поползут слухи по всему отелю, - развожу руками и удивленно смотрю на Рудского.

- А я красивый и богатый? - брюнет усмехается, облокачивается бёдрами об подоконник и делает затяжку.

- Ты - самовлюбленный эгоист и если бы не твоя внешность и деньги, то ты никому не нужен был бы, - на секунду становится противно от его самолюбия. Как я могла с ним переспать?

- Вчера тебе так не казалось, видимо, - его взгляд буквально испепеляет меня, но я не привыкла отступать без боя.

- Знаешь что? Больше всего я жалею что вчера вечером подумала о том, что может ты на самом деле не такой, каким кажешься, - почему я всё ещё разговариваю с этим человеком? - Не так идиотом, для которого очередная девушка - просто игрушка в его огромный руках. Я - не та дурочка, как та Анечка, с которой ты при мне успел пофлиртовать. И ты прекрасно понимаешь, что ты можешь меня уволить, стереть в пепел, уничтожить. Это самое ужасное.

Рудской отворачивается от меня, продолжая курить. Сколько же в нём пофигизма.

- Молчишь? Боишься правды? - закусываю губу и сдерживаю слезы.

Я не привыкла показывать себя слабой. Почти никто не видел меня заплаканной и рыдающей. Никто, кроме отца, который являлся человеком, который сломал мне жизнь.

- Тебе даже сейчас похуй на меня и мои слова, - накидываю на плечо сумку и буквально вылетаю из номера. Чувствую, что вот-вот заплачу.

Я не чувствую от него никакой отдачи. Этот пустой взгляд, стеклянный, в котором нет не единой эмоции или хотя бы какого-то понимания. Ничего. Как будто я разговариваю со стеной, хотя даже она эмоциональнее. Хочется и смеяться, и плакать от того, что его внешность затуманила мое сознание вчера я сделала это. Я пила с почти незнакомым мне молодым человеком. Когда думаешь об этом, становится ещё страшней от этой мысли.

Захожу в кабинку туалета, громко хлопая дверь и закрываю руками лицо. Слезы сами собой текут по щекам. Медленно скатываюсь по холодной стенке и сажусь на ледяной пол. Тихо всхлипываю и открываю глаза, смотря куда-то вверх. Я привыкла плакать так, чтобы никто не слышал, но это повторяется и здесь. Я никому не могу рассказать, что чувствую именно Я, а не кто-то другой.

С каждой слезой я всё больше и больше загоняюсь, начинаю винить себя во вчерашнем.

С каждой слезой я добиваю себя больше и больше.

С каждой слезой я возвращаюсь к тому, от чего я убежала в Москву.

С каждой слезой чувство одиночества выжигает меня изнутри.