спаси меня.

я любил и ты влюблял сильнее.

Мы жили вместе ещё два месяца после этого. Потому, что я не мог найти квартиру и ты меня не выгонял потому, что "не чужие ведь". Да, не чужие. 

Ты настолько родной, что это не выносимо. Я умираю и ты не протягиваешь мне руку помощи. 

Прошу, остановись. Видеть тебя каждое утро, слышать как ты поздно возвращаешься домой, иногда за полночь. Ощущать твои мимолётные взгляды — пустые и холодные. Знать, что ты лежишь совсем рядом, за стенкой и не иметь возможности даже слова лишнего сказать.

У б и в а е т. 

Я даже показывать тебе не могу, что мне больно, ведь я "сильный". Поэтому, выхожу с гордой улыбкой из ванны в одном полотенце на бёдрах. Мне ведь нет чего стесняться. И не важно, что заглушая всхлипы, я плакал десять минут назад — навзрыд, в кулак, как ребёнок, сидя под ледяной водой. Хотя её низкий градус на сравнится с твоим взглядом. Ты смотришь на меня, так же горделиво. Не ведёшь и бровью, медленно отводишь взгляд в никуда и пьёшь свой виски. Противно? Как же ты мог совсем недавно выцеловывать это тело со всей присущей людям страстью? Куда? Куда делась та нескончаемая ласка в твоих глазах, что сменилась грозной вьюгой? Как, я не понимаю. Ты хмычешь и я, впервые за долгое время, выдаю тебе тихое, болючее.

«я слишком сильно тебя любил, но теперь ненавижу.»

я тебя люблю.

«чонгук-а, не стоит лгать.»

а ты влюблял сильнее.

И ты смеёшься. Надменно, глупо и наигранно. Буквально хохочешь после своего ответа. Чёрт, просто остановись. Разве ты не видишь мои слёзы, что вот-вот скатятся с порозовевших щёк. Я смотрю вверх, пытаюсь хоть так сдержать нахлынувшие вновь эмоции. Ты успокаиваешься, тебе больше не смешно. Что, неприязнь закончилась в мою сторону? Нет, не смотри на меня. Только не говори, что это жалость. Умоляю. Только не это.

Ведь я люблю тебя.