Бог плачет по понедельникам

×××

Бог плачет по понедельникам, на вечерней службе.
Он плачет, спрятавшись в углу, скрываясь за огромной Библией, иногда ловя на себе взгляды недовольных прихожан. Потирает подбородок, скучная по выбритой бороде и заматывается сильнее в тогу, стараясь спрятать раскрасневшиеся щёка. После он идёт и повторяет слова из Библии, наконец достигает своего маленького дома на окраине Лондона, радостно поблескивающего кустами красной смородины.

Бог приходит по вторникам в любимую маленькую кафейню и с замиранием сердца слушает Бенджамина Клементина, тихонечко постукивая в ритм ногой и проговаривая слова, запивая всё это кофе с коньяком. Может поспорить с байкерами, гудящими по обыкновению в углу на какую-нибудь мелочь и с азартом следит за продолжением спора, иногда сдабривая разговор крепким словом. После Бог идёт домой, чистит зубы, смотрит в маленькое окошко своей мансарды в одном из районов Парижа и ложится спать, пожелав себе и миру хорошего следующего дня.

По средам Бог идёт на рынок под Бруклинским мостом и покупает свежие манго, а потом прогуливается неторопясь и радостно свищет. Иногда может поймать прилетевший мяч и отбить его обратно. Бог идёт улыбаясь, в своей белой тоге, напевая что-то из хиппи-прошлого. Совсем редко по средам он идет в любимый скало-парк и занимается там. Бог пока не слишком хорош в скалолазании, но сотни лет впереди.

В четверг Бог обязательно гуляет весь день по Риму, подумывает завести маленького пуделя, наблюдает, любуется спешащими людьми и не скупясь раздаёт им комплименты. Под вечер он обычно устаёт и в послеобеденном упокоении останавливается в уличном кафе в паре шагов от Колизея и заказывает большой бокал красного сухого с небольшой пиццей. Встречает на себе любопытный, терпкий взгляд молодой итальянки и приглашает её за столик. Они мило разговаривают обо всем и ни о чём вкупе, после под тенью звёзд прогуливаются и отдыхают. Бог видит её необычайно красивые глаза в тени листьев огромного дерева, винные и пытливые, и не может не позволить себе поцеловать её аккуратно в губы под звуки одинокого саксофон. Итальянка что-то шепчет, а он спрашивает ненароком: "ты веришь в Бога?". Она отстраняется, смеётся, говорит, что обязательно верит, верит, и Бог понимает, что это маленькое лукавство пойдёт на пользу им обоим.

С утра, в пятницу Бог просыпается у неё дома, заботливо целует в черную как ночь макушку и поправляет серебряный крестик на шее, ухмыляясь. Выходит на улицу уже на задворках Израиля, обязательно обещает себе в субботу сходить в церковь, но забывается, когда идёт по жжёным улочкам Палестины. Играет с потрёпанным пальчиком в мяч, а после отсыпает ему несколько золотых монет и радостно улыбается на прощание.
Вся жизнь его - сплошное путешествие.
Он не брезгует и ложится отдыхать на лавочке под пальмами обетованными, наблюдая за заветной звездой Давида где-то вдали.
Всю субботу он спорит с напористыми турками где-то в пригороде Аланьи, желая купить себе новую тунику и красивый крест с собственным портретом. Турки не хотят сдаваться, и он в конце концов платит тройную цену, идёт с рынка, радостно поедая финики и иногда подпрыгивая. В глазах его отражается радость и непринуждённость.
В воскресенье Бог просыпается слишком поздно, выходит из маленького мотеля в пригороде Норвегии. Долго не может выбрать, в каком же из своих "домов" сходить на службу, а после плачет на причале от умиления, увидев толстого морского котика. В итоге забегает погреться с небольшое семейное кафе, покупает большой латте, снимает тёплые перчатки и улыбается. Просто так.
Он обязательно сходит на службу, когда-нибудь потом.
Завтра.
Ведь Бог плачет только по понедельникам.