История жизни на Бейкер-стрит

1

Свадьба это такой сильный переломный момент в твоей жизни, что становится ужасно только из-за того, что ты теряешь одновременно как сожителя, так и единственного друга. Речь шафера для Шерлока далась с трудом, так как он попросту не хотел, чтобы именно рядом с Джоном, с его Джоном, - такую вольность детектив давал себе лишь в своих мыслях - стояла Мэри. Мэри, которую он выбрал. Мэри, которая появилась с таким рвением, что Шерлок не успел очнуться ото сна, такого давно нуждающегося сна. И Мэри, которая была нужна Джону, как кислород после войны. Шерлок видел, что ему нужна замена прошлой жизни. И именно поэтому он решил находить более интересные дела за короткие сроки, стараясь угодить своему сожителю, так как успел привыкнуть к нему. О привязанности и речи не может идти, так как Холмс не привязывался ни к кому и совершенно не собирался этого делать. Хоть он и сказал вначале, что помолвлен на работе, но всё равно посмотрел с сомнением. Любви он не знал, хоть и испытывал ранее и понимал, что это такое, но настоящей любовной линии в его жизни никогда не было. Не было до Джона.
Военврач привлёк и расположил его к себе, сам о том и не догадываясь. "Свадьба это прекрасно," - заключил Шерлок, увидев Джона в смокинге. Костюм сидел на нём как на манекене, заставляя невольно залюбоваться собой. Ещё немного и Шерлок точно забудет о том, кто он и что он тут делает, оставляя лишь перед собой образ Ватсона, своего милого, иногда недовольного какой-то выходкой детектива, но такого терпеливого Ватсона.
Фотограф сфотографировал и все направились внутрь. Скоро должна быть речь. Ещё немного и Шерлок взорвётся от чувств внутри, что решили проявиться. Все, чисто все сейчас тут не нужны. Джон. Ему нужен только Джон. Он много раз делал намёки намёками, намекая Ватсону о своих чувствах. Все это понимали. Все, кроме него. Джон Хэмиш Ватсон сейчас сидит здесь со своей невестой и чуть ли не взрывается от радости, когда Шерлок от обиды. От обиды на себя. Зато, что прямо ничего не сказал. Зато, что был слишком тупым в своих поступках, когда Джон просто искал себе жену, которая может родить ему детей и будет любимой и любить в ответ. Поднявшись, чувствуя, что ноги вот-вот онемеют, а позвоночник отключится, он стал собираться с мыслями. И Шерлок ждал этого и ждёт до сих пор, но по-прежнему стоит ровно и горделиво, совершенно не шатаясь из-за волнения. Бумажки. Дела. Речь.
- Джон, почему все плачут?
Воспоминание об ударах запомнилось надолго, заставляя сейчас слегка дрогнуть нижними веками и бровями. Джон обнял его самыми крепкими объятиями. Потеряв от этого дар речи и совершенно придя в ступор, Шерлок лишь кратко всем улыбнулся. Теперь он лучший друг. После был первый танец новобрачных. Шерлок учил Джона танцевать вальс. Танцевать для себя. Танцевать с нежностью и в такт мелодии. Композиция, сочинённая самим Шерлоком, сейчас звучит в стенах этого помещения. Все слушают её, но не понимаю, что она рассказывает о любви. О той любви, что называется безответной. О той любви, что сейчас съедает его изнутри. Теперь он просто друг. Он уходит оттуда. Как можно скорее, лишь бы не впутаться и не попасть на глаза Майкрофта, который следит за своим братом и рад его каждому неудачному поступку или оплошности. Дом на Бейкер-стрит опустел. Джона здесь нет и не будет больше никогда. У них брачная ночь и медовый месяц. Месяц без Шерлока. Месяц без Джона дома. Месяц без всего на свете. Шерлок лишь рад, что этот глупец не вьётся вокруг его ног, не запутывается в них, что сейчас его нет и не будет вечность. Двадцать один день по статистике нужен человеку, чтобы привыкнуть, и всего лишь вечность плюс бесконечность, чтобы забыть Джона и выкинуть его из головы. Столько Шерлок не проживёт. Значит нужно покончить с собой. Покончить со всем этим. Жаль только родителей, хоть они и не особо любят своих детей, или же не показывают этого. Майкрофт лишь будет смеяться над такой глупостью. Над такой глупостью ради любви. Но Шерлок готов к этому. День. Прошло двадцать часов, а Джон не вспоминает о своём лучшем друге. Двое суток кануло как неделя. Очень долгая неделя. Третьи сутки. Шерлок уже на взводе. Он нетерпеливый, не то, что Джон. Нужно было не держать головы в холодильнике, если бы это помогло удержать Джона. Если бы он только знал, то убирался бы в доме каждые пять дней. Даже каждый день, лишь бы его Джон был сейчас рядом. Семь суток. Морфий помогает забыться, но создаёт зависимость. Кокаин уже не то. Ещё немного, всего пару часов и он идёт в наркопритон под видом наркомана. Доза одна за другой и он забывается. Неделя пролетает за неделей. Знакомый голос приводит в себя.
- А меня заберёшь?
С усмешкой, Шерлок, чтобы Джон понял, что тебе всё равно, что ты не скучал ни капли. Также ни капли, как он.
- Как говорится, с глаз долой, из сердца вон, Шерлок?
Расследование. Довольно отстраняет и даёт забыться, но запах Джона привлекает. Мэри. Не дать Мэри увидеть этого.
Лгунья. Мэри теперь будет убрана. Шерлок внутренне рад. Он рад и внешне, но не средне. Джон страдает. Его обманули. Объяснение, примирение и воссоздание семьи, что чуть ли не распалась. Телефон. Телефон заменяет всё пространство вокруг Шерлока. Лишь бы не видеть эту пару такой счастливой. Лишь бы Джон не так сильно жизнерадостно улыбался, смотря на Шерлока.
Встреча с этим гением в чулане. Помочь Джону. Может он сможет тогда полностью простить его? Всё возможно. Выстрел и тишина. Тишина вокруг. "Помнишь ли ты мои слова, Джон? Боль, да и злость в общем, не является мотиватором. Сильный мотиватор убийства - любовь. Я люблю тебя, Джон," - шепчет в своей голове Шерлок, смотря на Джона с поднятыми руками. Джон не видит этого. Он не видит этого признания. Отворачиваясь, безысходная слеза скатилась по щеке. Кажется, что он слышит Майкрофта, что зовёт его по имени. Все, но не он. Он не понимает! Не может понять. Он же не гей. Джон Хэмиш Ватсон не гей.
Она мертва. Пуля, что точно должна принадлежать Шерлоку, сейчас внутри Мэри. Если бы она попала в него, то все были бы счастливы, ведь все беды только из-за него. Из-за Шерлока Холмса. "Мать будет горевать," - пронеслось в его голове. - "Джон будет... рад".
Она, Мэри, что родила Джону ребёнка и что лгала во благо, мертва. Теперь он никто. Он противен Джону. А ведь всё было так хорошо. Как вернуть Джона? Никак. Он не хочет видеться. Совершенно. Обида режет изнутри. „Я убийца!" - говорил с экрана какой-то пуп. - „Я убийца... Хлопьев!". Этот мерзкий мужчина совершенно запутал Шерлока. Рядом Джон и это хорошо. Пусть он и злится до сих пор, но это хорошо. Пусть он будет ненавидеть, но хотя бы рядом. А с остальным Шерлок справится. Лишь бы видеть этого доктора рядом с собой. По вечерам перед сном Шерлок вспоминает то объятие в гостиной. Джон был так мил и сломан, что не отстранил от себя Шерлока. А Шерлок и рад этому. Наконец он может коснуться реальности, а не галлюцинаций. Больница, любимое место. Любимое место, где Джон ударяет. Джон, который в прошлый раз обнял, хотя мог ударить, и дал надежду, что больше никогда не будет бить, сейчас смотрит также с презрением. Вопрос о последнем слове. Привычная фраза палача для наказуемого. Последняя просьба. Увидеть Джона. Но тот не придёт. Тогда Шерлок сам придёт к нему. Он должен увидеть его перед смертью. Он должен видеть его перед смертью, а не это омерзительное выражение лица.
- Я не... Я не хочу... Не хочу умирать!.. - никто не придёт. В палате лишь они вдвоём. Жучок в трости тут. Джон будет рад. Он будет рад, если Шерлок умрёт, если его не станет. Джон? „Спаси Джона, Шерлок," - повторяется в голове голос убитой Мэри с видеозаписи.