Чёрная кровь - Два укуса по цене одного

Да кем вы себя возомнили?!

- Боишься?

- До ужаса... что больше не увижу тебя никогда.

От приторной сладости тошнит. Хочется запить водой или даже сунуть в рот лист полыни. Быть может, её горечь приведёт его в чувство и заставит очнуться. Но эта грусть в алых глазах напротив просто невыносима.

- Я не в первый раз встречаю человека, влюбившегося в ганда.

За несколько дней до этого...

У Сунила длинные ноги, синие раскосые глаза, а в последнее время ещё и острая потребность в деньгах. И поэтому сейчас он готовится совершить довольно бесчестный поступок.

- Прости, Лала...

Решётка надёжно закрывает окно. И хоть в ней нет никакого замка, в стене сидит словно влитая. Но то ли строительный раствор варил какой-то невежда, то ли сказалось время, но изо всех сил дёргая за прутья, Сунилу уже почти удалось вырвать их из пазов. Немного шумновато, конечно... но в комнате точно никого нет - Лала должна быть на кухне, а все остальные - в столовой, к тому же за спиной лишь глухой и высокий забор, да фруктовые деревья. И ему ещё остаётся дёрнуть лишь раз или два, как вдруг от угла дома доносится голос:

- Что ты делаешь?

Прижав корзину с яблоками к животу, там стоит старая женщина. Лала. И жёлто-красные разводы на небе над её головой словно шепчут Сунилу: «Ещё не всё потеряно, ты ещё можешь заговорить её, ударить, оглушить или убить... никто ничего не узнает!»

- Тебе так нужны деньги? - старуха не вопит, не ругается, не зовёт стражу. На вид она, как обычно, сдержана и строга. - Значит, слухи оказались правдой? Ты ходишь на площадь?

Сунил качает головой.

- Нет, у меня не осталось даже монеты на взнос.

Хотя он ходил туда раньше, на эту рабочую площадь. В столице запрещено приставать к людям, пытаясь наняться - за это могут публично выпороть и выкинуть за городские ворота. Так что если хочешь найти работу, заплати чинуше, получи номер и вали на широкую мостовую возле фонтана - ждать, пока не появится желающий нанять себе слугу. Около года назад Сунил, только приехавший в столицу, провёл на том солнцепёке больше двух недель, потратил все деньги, но так и остался ни с чем... Ведь всё, что он тогда умел - это читать и писать. Не так уж и много для города мастеров.