Цветок, подаренный тобой.

Глава 2. Неожиданный убийца.

„Когда ты постигнешь все тайны жизни, то будешь стремиться к смерти, ибо она не что иное, как еще одна тайна жизни."

Халил Джебран.

За обеденным столом сидела вся семья. Сама госпожа Севиль сидела во главе стола, наблюдая за всем происходящим, и даже не притронулась к уже остывшей еде. Сидящая рядом Шумейса, взглянув на мать, дотронулась до её руки.
— Мама, ты ничего не ешь. Тебе не нравится? — женщина с озадаченным взглядом смотрела на мать.
Севиль метнула взор на дочь, а затем на нетронутую перед собой еду.
— Голова разболелась, вот и нет аппетита, — холодно ответила она.
— Севиль-ханым, вы почти сегодня не выходили из своей комнаты. У вас что-то случилось? — вопрос зятя Ахмеда заставил женщину замешкаться. Севиль ещё несколько секкунд просто смотрела на него и в мыслях искала одну из оправданий.
— Нет, всё хорошо. Я просто решила прочитать книгу и увлеклась.
— Бабушка, но ты даже на завтрак не пришла, — добавила юная девушка, сидящая с другой стороны. Это была её старшая внучка Бурджу.
Севиль решила промолчать, а вместо неё вступилась Шумейса.
— Бурджу, дочка, бабушка же объяснила, она увлеклась чтением, поэтому и забыла, — Шумейса взглядом показывала дочери, что не стоит больше добавлять и лучше вообще закрыть тему.
К слову, Бурджу одна из тех, кто будет с любопытством копаться до правды. Девушка с большими карими глазами отличалась детской навиностью, но в то же время, была довольна умна и рассудительна. Учась в университете на факультете экономики, Бурджу с лёгкостью осваивается в сфере бизнеса, помогая при этом отцу на работе. В своих двух внучках - Бурджу и Бурчин Севиль-ханым души не чает. Лишь они способны вызвать госпожи смех и улыбку. В последние годы эти девочки стали ярким светом в жизни.
— Папа, мне тут нужны будут деньги, — прервала воцарившуюся на один миг тишину Бурджу.
Не успела она продолжить, как отец тут же перебил дочь.
— Дай угадаю, дочка, тебе нужны деньги на новое платье или туфли? — с ухмылкой спросил Ахмед-бей.
— Па-ап, — протянула девушка, — Почему ты сразу так думаешь?
— Потому что по моим недавним наблюдениям, как только ты начинаешь разговор со слов "папа, мне нужны деньги", я уже знаю, к чему всё это идет, — улыбаясь, напомнил отец.
За столом у всех появилась улыбка, ситуация с отцом и дочерью очень позабавила.
— Бурджу, твой отец прав. Не ты ли всегда так начинаешь каждый свой разговор? — засмеявшись, заметила Шумейса-ханым.
— Ну не всегда же, мам. Будто, ты в своё время не просила денег у отца, а? — задалась вопросом Бурджу.
Слово "отец" пробежалось в памяти Шумейсы. Она хорошо помнила об отце, но мало слышала о нём после его исчезновения из её жизни. Она совсем не спрашивала про него у матери, понимая, что он уже не вернётся, когда так сильно был ей нужен. Сердце госпожи Севиль не в силах было слышать горькое упоминание о том, кого она сильно любила и кем была предана всю свою жизнь. Поняв, что зря спросила, Бурджу резко замолчала и принялась молча трапезничать, не проронив больше ни слова. В столовой образовалась гробовая тишина, и каждый из сидящих думал о своём, да только малышка Бурчин, сидящая рядом с любимой бабушкой, не понимала происходящего.
— Бабушка, а мы пойдем с тобой сегодня на прогулку? — наивно спросила девочка.
Севиль-ханым взглянула на внучку и не смогла отказать. Она всегда гуляла со своей маленькой принцессой в парке или же вдоль пролива.
— Конечно, моя радость, сейчас доешь еду и мы пойдём, — подмигнув внучке, сказала Севиль.
Вопрос внучки отвлёк госпожу от грустных мыслей.
— Кстати, мама, твои пионы в саду так расцвели. Они так пахнут, слов не передать, — восхищенно проговорила Шумейса, решив тоже хоть как-то отвлечь женщину.
— Да? Вот как хорошо! Надо будет заглянуть в сад и посмотреть на них, — услышав о цветах, Севиль-ханым словно оживилась. Она обожала свой сад, ведь именно там она могла быть наедине с собой. В этом саду она чувствовала себя в безопасности, и лишь в этом месте она ощущала, что нет никаких проблем, что прошлые мучения позади и теперь она может жить новой жизнью. Сад с огромной аллей цветов, всевозможных кустарников и маленьких деревьев стал для Севиль вторым домом. Зимой она любила тихонько посидеть на лавочке и любоваться зимней красотой, когда снег ложился на эти деревья, а в жаркий сезон часто гуляла среди цветов, заботилась о каждом цветке, словно они заменяли ей домашних животных. Но не только своим садом Севиль была довольна, она также любила свой огромный дом, который был для неё всем. Дом, ставший местом приятных воспоминаний, о которых не смогут ни рассказать, ни спеть, ни написать. Большое двухэтажное здание с просторными комнатами и благоухающий сад - этого мечтала Севиль всю жизнь. "Вот оно счастье" — подумают люди. Но почему же тогда сама Севиль не счастлива?
Вдруг в столовую вошла горничная Нергис. Девушка была крайне бледна и даже испугана, что стало сразу заметным для Шумейсы-ханым.
— Что с тобой, Нергис? — не понимала женщина.
— Шумейса-ханым, там приехала полиция. Говорят, что хотят срочно увидеть госпожу Севиль, — с дрожью в голосе ответила Нергис.
Все непонимающе переглянулись и в один миг посмотрели на Севиль, которая и сама ничего не осозновала.
— Что значит, срочно увидеть госпожу Севиль? — недоумевал Ахмед-бей.
— Я не знаю, господин. Я спросила, зачем им видеть её, но они просто промолчали, — Нергис с тревогой оглядывалась назад.
Севиль-ханым тут же встала из за стола, собираясь идти на встречу к нежданным гостям.
— Мама, стой! Может, Ахмед сам пойдет к ним? Он спросит у них цель их визита и зачем они спрашивают тебя, — остановила Шумейса.
— Нет, — возразила Севиль, — Я сама пойду и узнаю, что случилось.
Статной походкой она направилась сторону главного зала, где ее и ждали правоохранительные органы. Вслед за ней подтянулись и остальные. Войдя в огромный зал, Севиль встретилась взглядом с одним из офицеров, который со строгим видом встречал её. Мужчина выглядел довольно зрело и кончиками пальцев так и подправлял свои длинные усы.
— Добрый день, Севиль-ханым, — поприветствовал госпожу офицер.
Севиль лишь добродушно кивнула в знак ответного приветствия.
— Позвольте представиться, я — Умут Карал, один из офицеров национальной полиции Турции, — с гордостью уточнил господин.
— Добро пожаловать в наш дом, Умут-бей, — вмешалась взволнованная Шумейса, — В чём причина столь неожиданного визита?
— Причина нашего прихода не обрадует вас, ханым, — с этими словами он повернулся к Севиль.
Женщина ничего не понимала и с недоумением смотрела на полицейского. За свои годы Севиль никогда не попадала в такие ситуации, но именно сейчас она чувствовала себя так, словно переступила через закон и теперь она должна будет ответить за это.
— Севиль-ханым, мы пришли сюда по одному важному делу, — начал офицер, — Это касается вашего покойного мужа.
Все находящиеся в зале встали в ступор при упоминании о покойном муже.
— Что? — Шумейса резко взглянула на Севиль. Женщина не ожидала услышать об отце от полиции.
— Что это за дело такое, что касается моего отца? — спросила Шумейса, пребывая в шоке.
Сотрудники молчали и ждали ответа от самой госпожи Севиль. Она молчала, но в глазах её была растерянность.
— Нергис, забери детей и поднимайтесь наверх, — строго приказала женщина.
Суетясь, горничная взяла на руки малышку Бурчин и взглядом показала Бурджу, что необходимо уйти.
— Я не пойду! — возмутилась Бурджу, — Бабушка, я хочу тоже присутствовать в вашем разговоре. Почему это мне надо подняться наверх?
— Бурджу! — грозно пригрозил Ахмед-бей, смотря на дочь.
Услышав тон отца, девушка на миг испугалась и решила всё же отступить. Рядом стоящие полицейские переглядывались и ждали настоящей драмы, зная, что будет дальше. Сдержав внутри пыл, Бурджу вышла из зала, оставив позади идущих Нергис и Бурчин.
— Мы узнали новые подробности преступления, а именно убийства вашего супруга, — наконец продолжил офицер после долгого молчания.
На лице Севиль не дрогнул ни один мускул, в эту минуту она была каменной.
— Мама, что все это значит? Обьясните же нам! — злилась Шумейса. В ней горело любопытство, перемешенное с чувством тревоги.
— Ханым, двадцать лет назад, после смерти вашего отца, госпожа Севиль попросила нас заняться этим делом и найти убийцу. В то время местная полиция не смогла разыскать виновных в этом преступлении, — объяснил офицер.
— И вы нашли убийцу? — на лице Шумейсы на секунду появилась некая оживлённость.
Офицер пристально посмотрел на Севиль-ханым. Женщина уже не в силах была стоять и ждать того ответа, которого ожидала долгие тридцать лет. Севиль прекрасно знала обо всём, но всеми силами пыталась доказать полиции о виновности убийцы, но тогда она не смогла этого сделать.
— Севиль-ханым, мы нашли свидетелей и доказательства виновности этого человека, — с предусмотрением произнёс офицер, глядя в глаза женщины.
Держа в руках платок, она нервно сжала его, ожидая услышать имя убийцы.
— Мы были очень удивлены, узнав, кто же это на самом деле.
Офицер смотрел на Севиль-ханым, и на миг подозрительно улыбнулся.
— Не догадываетесь?
— Умут-бей, ваши долгие подсказки ни о чём не говорят мне. Скажите прямо, кто это может быть, — Севиль с холодной интонацией дала понять, что устала от тянущихся наводок офицера.
— Это вы, ханым. Вы и есть убийца, — заявил мужчина.
От шока Севиль не могла осознать ничего. Все парализованно стояли и не могли вникнуть в суть скзанных слов. За дверью стояла Бурджу, которая, услышав слова полицейского, от испуга зажала рот ладонью. Ей хотелось закричать от боли, сердце её билось с такой скоростью, что руки невольно начали дрожать, а лицо приняло бледность. В гостиной стояла невыносимая тишина, все были шокированы заявлением офицера, но больше всех это тронуло Севиль-ханым. Она смотрела на каждого удивленным взглядом и не хотела верить в эту ложь.
— Что вы такое говорите!? Мама не могла так поступить, — возмущённо обратилась к офицеру Шумейса.
— Ханым, спокойнее пожалуйста. Мы расследовали это дело не один год, и уверены, что за этим стоит Севиль-ханым, — ответил с грубым тоном офицер.
Шумейса резко повернулась к матери.
— Мама...
Все посмотрели на женщину, которая в эту секунду чувствовала себя жалкой и обманутой. Обвинения казались смешными, но самой Севиль было не смешно. Как могла она — любящая жена так поступить?
— Вы хотите сказать, что я могла убить любимого человека? — проговорила женщина.
— Ради крупного состояния вы это и сделали, — ответил ей Умут-бей, — Вы сами знаете причину преступления.
— Спустя столько лет, вы решили бросить все обвинения на пожилую женщину, вместо того, чтобы искать истинного виновника, — Ахмед остановил офицера, вызвав у того гнев.
— Мы хорошо знаем, что делаем, бей. Законы нашего государства подразумевают наказания даже спустя много лет. Убийство было совершено этой женщиной, она столько лет водила нас за нос, — Умут-бей рукой подозвал одного из сотрудников, и тот шустро отдал ему какие-то бумаги, что были сложены в папку.
— Смотрите сами, — вытащив один из документов, он протянул его Ахмеду.
На листе было написано, что некая Мерием А задержана в аэропорту города Шанлыурфа в тысячи девятьсот девяносто шестом году за предоставление поддельного паспорта. Рядом с заявлением была прикреплена фотография молодой Севиль.
— Что это такое? — прошептала Шумейса, взглянув на бумагу.
— Госпожа Севиль была поймана таможенной полицией за то, что выкрала паспорт и под именем Мерием пыталась вылететь из города. У неё с собой были ещё документы на имя незнакомой женщины. Благо, полиция сразу заподозрила и остановила её. Кто знает, сколько тогда было имён у этой женщины, — объяснял Умут-бей, наблюдая за эмоциями шокированных людей.
— Это случайность! — Шумейса грубо выхватила документ из рук Ахмеда и передала офицеру.
— Случайность? — громко фыркнул он, — Пытаться вылететь из страны под чужими документами вы называете случайностью, ханым?
Шумейса замолчала. В ту секунду ей было стыдно, она не понимала, как её мама, которая была эталоном правды и противником лжи могла пойти на подобное.
— Возможно вы многое не знаете о своей матери, — подытожил офицер и приказал другим сотрудникам задержать женщину. Его взгляд был холодным и полным гордости, а взгляд Севиль — пустым. Она стояла в оцепенении, не понимая, что происходит перед ней. Теперь ей хотелось думать, что она спит крепким сном и сейчас проснется от этого кошмара. Но всё было реальностью, она не спала, а жила этим злосчастным днем, который навсегда останется в её памяти.
Полицейские подошли к Севиль-ханым и одели на неё наручники, словно нацепили кандалы и вели её к смерти.
— Умут-бей, подождите, — Шумейса спешно подошла к офицеру, — Прошу, выслушайте нас!
— Я давно всё выслушал, Шумейса-ханым. Не тратьте ни наше время, ни своё, — мужчина безразлично обошёл её, направляясь к двери. Следом шла толпа полицейских, ведя с собой госпожу Севиль.
— Умут-бей, — Ахмед догнал офицера, — Это какая-то ошибка. Она не могла пойти на такое. Посудите сами, если бы она была убийцей, то её давно бы арестовали.
— Не трогайте маму, оставьте её, — кричала Шумейса, пытаясь помочь матери. Её крик был наполнен болью и ненавистью к несправедливости.
— Ханым, не создавайте ещё больше проблем! — остановил её один из полицейских.
Севиль была в ступоре и ничего не могла сказать. Она уже в мыслях ждала своего приговора и прекрасно понимала, что её оклеветали. Ей дали вновь измучиться этой болью. Почему снова она? Почему ей приходится всю жизнь пребывать в муках?
— Не трогайте ее! Ахмед, они её уводят! -— истерично плакала Шумейса.
— Дайте нам возможность найти доказательства её непричастности, не забирайте её, — словно умолял Ахмед-бей.
— Сколько раз вам объяснять, есть все доказательства её вины, есть свидетели, и если вы так хотите, можете сами услышать от них показания, — еле сдерживал свой пыл офицер Умут.
— Кто эти свидетели? Что они хотят? — не понимал зять.
Устало вдохнув, офицер решил проигнорировать вопрос Ахмеда, наблюдая за действиями неугомонной Шумейсы. Она тянула Севиль, тем самым мешая сотрудникам выполнять свою работу. Ахмед ринулся к жене, схватив её за плечи. Он знал, что если она не успокоиться, тогда у них будут проблемы покрупнее.
— Не забирайте её у меня! Нет! — кричала со слезами Шумейса. Её крик был громко слышен по всему дому, что даже на втором этаже горничной Нергис пришлось закрыть ладонями уши маленькой Бурчин. Перед глазами Шумейсы всплылся момент из детства, когда она маленькая так же кричала в надежде вырваться из рук людей вслед за матерью. Эти слёзы были похожи на те, что шли сейчас. Шумейса на миг ощутила себя той невинной девочкой, оставшейся одной, без матери.
Бурджу, в отличие от своей младшей сестры, слышала всё за дверью. Её душа разрывалась от плача матери, и не в силах терпеть, она выбежала в гостиную.
— Куда вы ведете мою бабушку? — с криком вломилась она к ним, смотря на уводящую в это время Севиль-ханым.
Все резко обернулись на девушку, которая с огнём ярости в глазах смотрела на держащих Севиль полицейских. Те, в свою очередь, даже не взглянули на слёзы и вопли женщин, продолжая свой путь.
— Не уводите её! Она ни в чём не виновата, — подбежала к офицеру Бурджу.
— Ваша бабушка пошла против закона. Каждое преступление в нашей стране наказуемо, и тот, кто поступил своевольно против законов нашей страны, должен нести положенное тому наказание, — ответил Умут-бей, проходя мимо плачущей Бурджу.
Полицейские вывели женщину из дома и спешно вели к машине. Все соседи испуганно выглянули из своих домов, с ужасом смотря на происходящюю перед ними картину. Некоторые женщины стояли, разинув рты, другие же тихо шептались в сторонке, не понимая, почему эту женщину уводит полиция. "Что просиходит?", "Почему госпожу Севиль забирают полицейские?", "Севиль, что ты натворила?" — были слышны разговоры испуганных соседей. Никто бы не подумал, что придёт день и всеми уважаемую Севиль-ханым будут уводить в наручниках полицейские страны, ведь для всех она была образцом мудрости и силы. Эта женщина, которая держала на лице улыбку, но в то же время могла умирать от душевной боли, теперь же является убийцей того, кого любила до безумия.
— Бабушка, — закричала во весь голос Бурджу. Девушка бежала вслед уходящих полицейских и пыталась протолкнуться к Севиль.
Взглянув на внучку, женщина вдруг остановилась и обратилась к офицеру:
— Дайте мне хотя бы попрощаться с внучкой.
Офицер недоверчиво посмотрел на женщину, но перед всей толпой соседей отказать не смог.
— Ровно одну минуту, — приказным тоном бросил мужчина.
Севиль медленно подошла к плачущей внучке и вытерла её слезы.
— Не плачь, милая, это не стоит твоих слёз, — сказала женщина, пытаясь хоть как-то улыбнуться, чтоб не показаться перед всеми жалкой.
— Бабушка, но ты ни в чём не виновата, — не успокаивалась девушка.
— Будь сильной и стойкой, Бурджу.
— Как же нам без тебя? — Бурджу сжимала руки бабушки, не в силах отпустить.
— Если я не вернусь, то будь рядом с матерью и сестрой, не дай им ослабнуть, — на глазах женщины появились крупинки слёз.
— Бабушка, что ты говоришь? Мы найдем все пути, чтобы забрать тебя оттуда.
Севиль-ханым крепко обняла внучку, боясь отпустить.
За этой трогательной картиной наблюдали соседи и обычные прохожие, и у каждого из присутствующих сжималось сердце.
— Время вышло, — заявил офицер.
Полицейские разняли женщину и внучку, не дав им даже насладиться той теплотой друг друга. Они схватили Севиль и повели её к машине.
— Будь сильной, — прошептала Севиль, перед тем, как её оттянули от Бурджу.
Сидя в машине, в последний момент она обернула голову, чтоб взглянуть на дом, который был построен тем, кого она якобы убила. Севиль-ханым ехала в неизвестную ей сторону и в мыслях молила Всевышнего о справедливости.

— Они её увезли, Ахмед! Увезли! — кричала на весь дом Шумейса, мотаясь из стороны в сторону. У женщины была истерика, на которую страшно было смотреть. На диване сидела Бурджу и горько плакала, закрыв лицо руками. Она всё вспоминала тот момент, когда бабушка обняв её, велела быть сильной. Неужели она теперь больше не увидит её? Эти мысли тревожили не только Бурджу, но и Шумейсу. Дочь Севиль-ханым нескончаемо плакала, держась за голову.
— Что будет дальше? — она не успокаивалась.
— Не кричи, Шумейса! Мы поможем ей выбраться оттуда, — сказал Ахмед-бей, взяв жену за плечи.
Шумейса посмотрела на мужа со странной ухмылкой.
— Поможем? И как же? — иронично спросила женщина. Она мало верила словам мужа.
— Не знаю, но мы обязательно что-нибудь придумаем, — Ахмед задумчиво сел на кресло.
— Ты ничего не придумаешь, это просто слова на ветер, — Шумейса язвительно обернулась, смотря в окно.
— Дорогая, у меня есть связи с юристами. Поверь, я всё решу, — поднявшись, он обнял Шумейсу в надежде хоть как-то утешить, — Разве я хоть раз подводил тебя?
Женщина посмотрела на него опухшими глазами и отрицательно мотнула головой.
— Мы должны найти адвоката, — вдруг произнесла Бурджу.
Родители метнули удивленный взгляд на дочь.
— Мы сможем её спасти, если только у нас будет сильный адвокат, — продолжила Бурджу, вспомнив слова Севиль о силе и стойкости.
— Будет тяжело найти такого адвоката, — с предусмотрением ответил Ахмед-бей, — Это не просто маленькое дело, это преступление, дочка.
Бурджу промолчала, понимая, что в чём-то отец и прав. Ей не хотелось доказывать обратное, она хотела как можно скорее забрать бабушку. По лестнице весёлыми шагами бежала вниз малышка Бурчин, а за ней поспешно шла Нергис.
— А где бабушка? — оглядываясь по сторонам, произнесла девочка.
Родители лишь переглянулись и не знали, что сказать девочке, которая так сильно привязана к бабушке.

В маленькой камере с одной кроватью и деревянной тумбочкой сидела Севиль-ханым. Склонив голову и придерживая её двумя руками, она уплывала далеко в своих мыслях. Ей вспоминался каждый прошедший день, и она понимала, что те дни несли ей большие мучения. Каждый день был подобен пытке. Прошлые обиды, слёзы, ссоры — всё это осталось в прошлом, но именно сейчас Севиль задумывалась о своей жизни, о смысле её существования, о тех днях, которых она называла "счастливыми". Женщина встала с кровати и подошла к решётчатому окну, где выглядывали лучи солнца. Прошло несколько дней с того дня, как она сидит в этой камере и ждёт своей участи. Никто ещё не приходил к ней, никого не пускают и даже речи не заходит о какой-либо встречи. Камера была заполнена одиночеством. Порой Севиль подолгу лежала и не могла заснуть. Закрывая глаза, ей вспоминался родной дом, не тот огромный с красивым садом, а другой — забытый. Маленький домик среди пустыни, среди всех этих отдалённых и чужих людей. Она еле вспоминала своё детство и голоса родителей. Многие воспоминания с годами утратились и исчезли из её памяти, но она так же, словно вчера помнила образ своей мамы. Помнила её красивые карие глаза, её милую улыбку и её манящий голос, когда она пела колыбельные и называла так ласково "моя Гюльбахар".