Значит я, закончила 41-ом году в июне месяце Ленинградский Текстильный техникум. И получила распределение в город Брянск вместе с Люсей, моей подружкой ,с которой мы три года сидели за одной партой. Это был проспект Майорова, теперь Вознесенский. Там был Швейный техникум, Текстильный техникум - четырехэтажное здание от Садовой до Фонтанки, вот это был один большущий дом. Внизу этого техникума были ателье, там шили чего-то. Цех или что-то текстильное на первом этаже, а мы учились на втором этаже.
Я ещё хочу сказать, что до этого я пережила ещё Финскую войну. Вот когда мы в Финскую войну в 39ом году мы окна заклеивали, темнота была. Когда мы возвращались с техникума, а по улицам был гололёд, зимой же была война. Мы шли вечером, а может и днём, я уже это всё забыла. Возвращалась с техникума целая компания нас, шли мы по этому проспекту Майорова вдоль этого здания, это целая большущая остановка, от Садовой и до Фонтанки, дом вот такой большой.
И вдруг гнали танки тогда на Финскую к Финляндии. Шли танки, и был сильный гололед. У нас такая была отличница, но она не в моей группе была, но мы вместе ездили на сельскохозяйственную выставку в Москву. Мы все были отличницы и она была. Одно отделение, но группы разные.И вдруг сорвался этот танк, и она как на наших глазах вперед ушла. Танк зашёл на тротуар врезал её в стенку на наших глазах. Это было в Финскую войну в 39ом году. Этот дом у меня до сих пор перед глазами. После были похороны её.
Распределили в Брянск, и вдруг началась война 22 июня. Дипломы мы не получили, ничего не получили, но распределение уже было. А дипломы обещали отдать после, как отработаешь 3 года, но гарантий не давали. Это теперь получил и заграницу. Тогда нужно было отработать. Когда нас распределили, началась война, немцы пришли мгновенно в Брянск, Брянск же рядом. Пришли в Брянск и оккупировали его. Значит туда уже ехать нельзя было. Нас мобилизовали всех и дали команду взять собой кружку, ложку и одеяло легкое и что-то поесть.
Посадили нас ночью, как сейчас помню, на Витебском вокзале и повезли неизвестно куда, неизвестно чего. Дали нам мобилизационное удостоверение оно у меня не сохранилось, потому что его у меня отобрали. Везли целую ночь, потом привезли. Как я сейчас запомнила не Рогатка, а Рогавка или не Рогавка, а Рогатка, что-то вот такое название. Привезли поезд, рядом стоит большущая цистерна с бензином на вокзале и эшелон с детьми, а детей во время войны у всех забирали, эвакуировали. Наша Катя тоже была забрана. Вот эта, Волошова. Забирали, чтобы люди оставались работать, оборонять город. И вот, стоял эшелон с детьми, когда нас привезли и эта колоссальная цистерна. Выгрузили нас, построили и пересадили в пригородный поезд, но он такой с маленькими вагончиками, одноколейка. Повезли нас со станции в лес, называлось это место Тесевонетыкский торфоразработки. Привезли нас туда, разгрузили и разместили в бараке. Длинные-длинные бараки, там стояли военные железные кровати и матрасы свернутые, а внутри ватная подушка. Больше там ничего не было. Потом нам выдали спецодежду, потому что там торфяные болота, а ноги же утопают. А там мы рыли окопы. А торф, который мы вырывали, нужно было по закону сушить и он должен идти на топливо в Ленинград. Вот там мы рыли, а они бомбили нас. К счастью, в этих болотах бомбы не взрывались, а уходили вниз. Меня однажды так отбросило, после этого в ноге вылезли такие вены колоссальные. Вот бомба упала близко, она не разорвалась, а у тебя ноги остались в болоте, а тебя отбросила на болото. Мы так значит работали. Работали до тех пор, пока нас не окружил немец. Он всё время бомбил эту территорию. А рядом была колония тюремная, заключенные там ещё наверно работали ещё до войны. И были с этими казармами ларьки, где продавался шоколад, я это хорошо помню. Туда поехали в основном студенты с нашего техникума, с швейного. Там не было никакого руководства. Как мог, так и решал свою судьбу. Некоторые на погрузивший торф домиками забирались и прятались и таким способом уезжали. Но немцы так стреляли в этот поезд, что там никто почти и не вернулся. Я не знаю, кто там вернулся.
