Тёмный шоколад

11

      Два месяца назад Чимин стал самым счастливым человеком на земле. У него появился любящий и заботливый альфа — Чон Чонгук, который окружил своего омегу любовью и заботой. И вроде бы Пака должно всё устраивать, но есть одно но. Чон считает, что Чимину совершенно незачем работать и, что он должен следить за домом и ухаживать за своим альфой, что в корне не устраивает трудоголика Чимина. По этому поводу у них не редко бывали ссоры и скандалы, но Чонгуку так и не удалось переубедить Пака оставить работу и заняться домашним хозяйством, даже ставя в пример счастливого Тэхёна, который оставил свою карьеру и посвятил всего себя отцовству и своему мужу — Хосоку. Но какие бы доводы не приводил Чон, Пак стоял на своём и вскоре Чонгук бросил уговаривать Чимина — если его омега так сильно хочет работать, то пускай.
      По правде говоря, Чонгук совсем и не против, чтобы Чимин работал, но толпа альф, целыми днями окружающая Пака, с которой тот постоянно беседует и мило хихикает, Чонгука просто бесит. Да, на Чимине стоит его метка и все прекрасно знают кому он принадлежит, но кольца то на пальце не наблюдается, поэтому многие бесстрашные альфы не теряют надежду и до сих пор пытаются подкатить к Чимину, соблазняясь его чудесным запахом.

***

      В один из прекрасных декабрьских деньков, когда на улице было достаточно холодно, а лёгкие хлопья снега кружили в воздухе, плавно ложились на голую землю и мгновенно таяли, Чимин в кой то веки решил устроить себе и Гуку выходной и побыть вместе, наслаждаясь тишиной и тёплыми объятиями любимого человека. Но похоже его мечтам было не суждено исполниться, потому что весь день Чонгук сидел на телефоне и возился с бумагами, решая какой-то очень важный вопрос. Чимин всё это время сидел на диване в гостиной кутаясь в тёплый плед и думал, что всё-таки было глупо устраивать выходной посреди недели.
      Чонгук устало рухнул на диван сгребая Чимина в охапку, устраивая свой подбородок у него на голове и тяжело выдыхая ему в макушку. Чимин предчувствовал что-то плохое.
      — Что-то случилось? — спросил омега, откидывая голову Чонгуку на плечо. Чон серьезно посмотрел Чимину в глаза.
      — Мне нужно уехать в командировку, в Китай.
      — Ну и чего ты так расстроился? — Чон часто мотался в командировки на день или два, к этому Чимин уже привык.
      — Я уезжаю на месяц. — Такого Чимин никак не ожидал.
      — А другой никто не может поехать? — растерянно спросил Пак. Он ещё не готов расстаться со своим альфой так надолго.
      — Нет, Чимин, прости. Ты ведь будешь хорошо себя вести в моё отсутствие? — попытался разрядить обстановку Чонгук. 
      — Посмотрим, — ухмыльнулся Пак.
      — В смысле?
      — Когда ты улетаешь? — спросил Чимин, переводя тему.
      — В пять утра, — простонал Чонгук от безысходности, опаляя шею Чимина горячим дыханием, вызывая толпы мурашек на его теле. — Я так не хочу оставлять тебя одного так надолго. Кто знает, что может случиться? — Чон невесомо целует Чимина за ухом. Пак тяжело вздыхает и поворачивается к нему лицом. 
      — Всё будет в порядке, почему ты так переживаешь? 
      — Ты слишком красив, а вокруг столько альф, — тяжело выдохнул Гук. Чимин звонко засмеялся и нежно поцеловал Чонгука, усаживаясь на его бедрах.
      — Ты же знаешь, что я только твой, — на полном серьёзе заявил Чимин.
      — Конечно знаю, — мягко провёл Чонгук по щеке Чимина, спускаясь ниже, к пуговицам домашней сорочки, медленно расстёгивая одну за другой. Чимин наблюдал за этим действом, как завороженный, и надрывно дышал, ожидая продолжения. Чон не спеша стянул сорочку с плеч Чимина, одновременно проводя большим пальцем по острым ключицам и ладонью по выпирающим ребрам.
      — Ты сильно исхудал. Мне не нравится, ты должен больше кушать, — прошептал Чон и прикусил венку на шее Чимина, проводя руками вдоль позвоночника, срывая с его губ судорожный вздох.
      Пак аккуратно стянул футболку с Чонгука, наслаждаясь крепким телом своего любовника, его мышцами, напрягающимися от каждого движения. Он плавно провёл рукой по прессу Гука, прикусив губу, подцепил пальцами пряжку ремня и, ловко расстегнув его, вытащил из шлёвок, отбрасывая в сторону. Пак глубоко и сладко целовал Чонгука, повалив его на мягкий диван, попутно стягивая с него, так не кстати узкие, чёрные джинсы вместе с боксерами.
      Решив, что на Чимине слишком много ненужной одежды, Чонгук подмял его под себя, оголяя покрытые одеждой участки тела. Наблюдая за томными вздохами своего любовника, его вздымающейся грудью, за пальцами, что так отчаянно хватались за обивку дивана, когда Чонгук медленно вошёл в него без подготовки, хотя она и не требовалась, а естественной смазки было достаточно, чтобы избежать неприятных ощущений, Чон двигался плавно, глубоко и нежно, стараясь доставить Чимину, как можно, больше удовольствия, всё-таки они не увидятся и не насладятся друг другом целый месяц. Выцеловывая каждый сантиметр его тела, Чон наслаждался громкими стонами и пошлыми шлепками, что заполнили всё комнатное пространство. 
      Чимин кончил первый, даже не притронувшись к себе, марая спермой свой живот и светлую обивку дивана. Чонгуку хватило пары финальных толчков, он кончил глубоко в Чимина и рухнул, обессилев, на него сверху, устраиваясь поудобнее и ощущая, как набухает узел.
      Чимин тут же погрузился в крепкий сон, содрогаясь всем телом, от получаемого удовольствия. И так и не проснулся, когда Чон относил его в спальню, дарил ласковый поцелуй на прощание и не услышал, когда тот хлопнул дверью, надеясь, что оставляет Чимина уже не одного.