Одержимый Гуком (РЕДАКТИРУЕТСЯ)

45 Глава. Не получиться заставить забыть

— Гу~ки…

Возбуждение разливается волной по всему телу, добегая до кончиков пальцев и возвращаясь обратно в низ живота, хочет вырваться фонтаном.

— Мммххх… Я правда…

Чонгук толкается ещё сильнее. Такой бешеный темп был, пожалуй, только в самый первый раз… Руки Тэ пытаются найти, за что уцепиться, но не получается, тело пронзает напряжение под названием страсть.

— Не так быстро~хх., — стоном просит Ким, но Чонгук этого будто не слышит, ускоряясь ещё сильнее.

Щёки горят от румянца, тело кажется очень липким, а все внутри будто разрывает горячая плоть Чон Чонгука.

— Я тебе говорил, что как-то изнасилую! — объясняет свои действия Чон, задыхаясь от собственных сдавленных стонов.

Вся кровь приливает только к одному месту, а крышу срывает всё сильнее каждый сладкий кимов стон. Громкие шлепки, кажется, слышны прохожим за окном и от этого становится только ахуенее. Пусть каждый человек знает, кто и кому принадлежит, чтобы даже малейшей мысли не возникало отобрать.

— Хватит… Я не мог~у., — просит Тэ, сглатывая собственный голос.

Так безмерно приятно и одновременно чертовски жёстко ещё никогда не было. Это слишком, правда, слишком… Глупый Чон Чонгук, остановись! Тэхён кончается, не сглатывая стон, но Чонгук все равно продолжает эту невыносимо приятную пытку, вдалбливаясь в Тэ, кажется, ещё дальше яиц. Тэхён скулит, кусает губы до крови и дышит так громко, хватая ртом пропитанный страстью воздух, чтобы не потеряться, не отключиться и не умереть от такого безудержного секса.

— Терпи.

Чонгуку всё мало, он хочет выжать из Тэ всё до самого конца, услышать самый громкий, самый неконтролируемый стон. Хочет, чтобы кровать проломилась под ними, чтобы Тэхён умолял его остановиться, рыдал, задыхаясь. Чтобы всегда помнил, кто по-настоящему изнасиловал, не давал отдохнуть и растягивал сильнее некуда, забивая на мольбу. Чтобы ходить после этого не мог ещё очень долго и зло смотрел, но помнил, кто.

— Пожалуйста… Чонгук… — не понятно, продолжить или остановить просит Тэхён, но голос его настолько страдателен и неразборчив, что Гук решает сжалиться.

Он резко выходит, переворачивает Тэ с четверенек на спину и так же резко входя в самую глубь, начинает дрочить уже потерявшемуся в ощущениях хёну. Рука Чонгука зажимает возбуждение, двигает в такт себе и доводит Тэ, доводит туда, где так хорошо и плохо одновременно, что хочется орать. Пылающим похотью криком Тэхён кончает во второй раз, чувствуя, как в него льётся семя Гука и просто хочет умереть от стыда пронизывающего его тело. Открытое окно на улицу и ясный день. Да эти грязные стоны Кима разве что кроты в земле не услышали, и то не факт. Чонгук останавливается, но не выходит, ему так чертовски хорошо, что не воспользоваться ещё чуть-чуть таким беззащитным старшим он не может. Руки Кима намертво держат наручники, которые в свою очередь держат перила кровати, он пытается успокоить вырывающиеся сердце и наконец, открыть глаза, чтобы посмотреть на насильника. Чонгук бесшумно смеётся, когда видит в глазах Кима обиду. Собственно, так он и хотел, говорил же, что заставит забыть, а клин клином — лучший метод. Чонгук ещё несколько раз толкается, чтобы закрепить результат и прикасаясь губами к тонкой коже на шее начинает оставлять болючий засос. Чтобы пометить, оставить предупреждение: территория занята и всё тут. Ну и чтобы Тэхёна лишний раз разозлить, он ведь так не любит чувствовать на себе эти фиолетовые пятна.