Моя вредная стерва

Глава 5. Боль.

Уже неделю Чонгук жил у Хосока дома, он даже не возвращался к Тэхену за элементарной одеждой или учебниками. Хосок пытался уговорить парня вернуться и поговорить с Тэхеном, но тот лишь обижался на хена.

– Ну, так же не может продолжаться вечно! – в очередной раз начал Хосок.

– Хен! Опять ты за свое? – отрываясь от книжки, спросил Гук.

– Ты должен вернуться к Тэхену, я уезжаю на месяц в Китай и не смогу присматривать за тобой, – гладя по голове омегу, Хосок пытался вразумить его.

– Я поеду с тобой, – откидывая его руку, произнес Гук.

– Нет!

– Почему? – парень искренне не понимал своего хена и от этого злился еще сильнее.

– Тебе необходимо учиться, да и в Китай я еду работать, – пожал плечами Хосок.

– Ты хочешь, чтобы я вернулся в тот дом? – вздыхая, прошептал Гук.

– Да, вам просто нужно выяснить все отношения, и, в крайнем случае, ты можешь вернуться в дом родителей.

– Они меня не примут обратно, для них Тэ-идеальный, – вставая с кровати, произнес Гук.

– В любом случае, поговори с ним.

– Да-да-да, – обуваясь, произнес Чон.

**

Дверь в квартиру Тэхена была не заперта, и Чон смог спокойно войти.

– Вот ограбят, будешь знать, – бубнил под нос парень. Квартира пропахла сексом, смазкой и алкоголем. Кривя своим носиком, Чонгук прошел на кухню, и, открыв окно, вдохнул свежий воздух. Оглядевшись вокруг, парень ужаснулся, вся кухня была уставлена бутылками, а на полу валялись открытые упаковки презервативов.

– В нашем доме, что, кролики жили? – собирая уже двадцать пятую упаковку, недоумевал омега.

За стенкой послышались шорохи. Прислушавшись, Гук понял, что они доносятся из комнаты Ви. Строя в голове план по кастрации этого ублюдка, Гук открыл дверь без стука.

Картина маслом. Лежа на спине, Тэхен насаживал на себя тело, безвольно болтающееся в воздухе. Сколько он уже трахал его, Чонгук даже примерно не мог предположить. Тело иногда постанывало, прося Ви быть не таким грубым, но альфа будто не слышал.

– Ким Тэхен! Какого хера тут происходит!? – кипел от злости Гук.

– О, Гуккиии... – приторно протянул Тэ. Его взгляд был затуманен, и сейчас парень не был похож на того милого Тэхена, которого привык видеть омега каждый день.

Сердце Чона больно сжалось, хотелось бежать как можно дальше. Хотелось оказаться в теплых объятьях Хосока или даже послушать надоедливую болтовню Чимина, лишь бы вернуть перевернутый мир в нормальное состояние. Перед глазами Чонгука возникла пелена, горло горело от запаха перегара, а уши безбожно закладывали хриплые стоны парня.

– Убирайся, – тихо прошептал Гук.

– Что? – удивился омега, все еще продолжая насаживаться на Ви.

– Я сказал, пошел вон! Убирайся! Проваливай! – хватая парня за волосы, Гук буквально содрал задницу молодого омеги с тэхеновского члена и выпихнул его в коридор.

– Ты что творишь!? – закричал Тэ.

– Хочешь трахать кого-то, тогда трахай в мотелях! Я не желаю слышать, видеть или чувствовать это все в своей квартире! – злобно кричал Гук, тыкая пальцем в Тэ.

– Это мой дом! Что хочу, то и буду делать! – крикнул в ответ Ви.

– Он и мой тоже!

– Тогда вали к родителям! Ты мне больше не нужен, – смотря прямо в глаза Гуку, произнес Тэ.

– Я бы хотел, но они не пускают меня обратно, а все из-за тебя!

– Тогда вали домой к своему Хосоку!

– Он... улетел, – оседая на пол, произнес Чонгук. Сейчас парень начал понимать, что очень зависит от всех, и от этой мысли сердце больно сжалось. Да, он был весьма эгоистичным, самовлюбленным, юным, но он был добрым. Порой, Гук думал, что он сильно добрый для этого мира. Именно поэтому весь мир был для него в черно-белом цвете, и только Хосок мог понять его. Но почему же он так зол на Тэхена? За что он злится на него? За то, что он ему изменил, хотя клялся в вечной любви? Или из-за того, что в его обитель пришли посторонние? Да, парень был убежден, что из-за последнего варианта ему сейчас так плохо на душе.

– Если ты думаешь, что я прекращу водить парней из-за твоих слез, то лучше сейчас же выметайся отсюда, – рыкнул Ким и вальяжно направился в ванную, полностью игнорируя взгляды Гука.

– Да пошел ты, – шептал Чон, осторожно проходя в свою комнату.

Что, черт возьми, произошло с ним? Из-за чего он стал последней сволочью? Или из-за кого? Парень не мог понять. Его голова ужасно болела, и сейчас он хотел только одного... Выпить.