П
аратов, Робинзон, Кнуров, Вожеватов, Гаврило и Иван.
Паратов (Ивану). Да что ты! Я с воды, на Волге-то не пыльно.Иван. Все-таки, сударь, нельзя же... порядок требует. Целый год-то вас не видали, да чтобы... с приездом, сударь.Паратов. Ну, хорошо, спасибо! На! (Дает ему рублевую бумажку.)Иван. Покорнейше благодарим-с. (Отходит.)Паратов. Так вы меня, Василий Данилыч, с «Самолетом» ждали?Вожеватов. Да ведь я не знал, что вы на своей «Ласточке» прилетите; я думал, что она с баржами идет.Паратов. Нет, я баржи продал. Я думал нынче рано утром приехать, мне хотелось обогнать «Самолет»; да трус машинист. Кричу кочегарам: «Шуруй!», а он у них дрова отнимает. Вылез из своей мурьи: «Если вы, — говорит, — хоть полено еще подкинете, я за борт выброшусь». Боялся, что котел не выдержит, цифры мне какие-то на бумажке выводил, давление рассчитывал. Иностранец, голландец он, душа коротка; у них арифметика вместо души-то. А я, господа, и позабыл познакомить вас с моим другом. Мокий Парменыч, Василий Данилыч! Рекомендую: Робинзон.
Робинзон важно раскланивается и подает руку Кнурову и Вожеватову.
Вожеватов. А как их по имени и отчеству?Паратов. Так, просто, Робинзон, без имени и отчества.Робинзон (Паратову).Серж!Паратов. Что тебе?Робинзон. Полдень, мой друг, я стражду.Паратов. А вот погоди, в гостиницу приедем.Робинзон (показывая на кофейную). Voilà! 1Паратов. Ну, ступай, чорт с тобой!
Робинзон идет в кофейную.
Гаврило, ты этому барину больше одной рюмки не давай; он характера непокойного.Робинзон (пожимая плечами). Серж! (Уходит в кофейную. Гаврило за ним.)Паратов. Это, господа, провинциальный актер, Счастливцев Аркадий.Вожеватов. Почему же он Робинзон?Паратов. А вот почему: ехал он на каком-то пароходе, уж не знаю, с другом своим, с купеческим сыном Непутевым; разумеется, оба пьяные до последней возможности. Творили они, что только им в голову придет, публика все терпела. Наконец, в довершение безобразия, придумали драматическое представление: разделись, разрезали подушку, вывалялись в пуху и начали изображать диких; тут уж капитан, по требованию пассажиров, и высадил их на пустой остров. Бежим мы мимо этого острова, гляжу, кто-то взывает, поднявши руки кверху. Я сейчас «стоп», сажусь сам в шлюпку и обретаю артиста Счастливцева. Взял его на пароход, одел с ног до головы в свое платье, благо у меня много лишнего. Господа, я имею слабость к артистам... Вот почему он Робинзон.Вожеватов. А Непутевый на острове остался?Паратов. Да на что он мне; пусть проветрится. Сами посудите, господа, ведь в дороге скука смертная, всякому-товарищу рад.Кнуров. Еще бы, конечно.Вожеватов. Это такое счастье, такое счастье! Вот находка-то золотая!Кнуров. Одно только неприятно, пьянством одолеет.Паратов. Нет, со мной, господа, нельзя: я строг на этот счет. Денег у него нет, без моего разрешения давать не велено, а у меня как попросит, так я ему в руки французские разговоры — на счастье нашлись у меня; изволь прежде страницу выучить, без того не дам. Ну, и учит, сидит. Как старается!Вожеватов. Эко вам счастье, Сергей Сергеич! Кажется, ничего б не пожалел за такого человека, а нет как нет. Он хороший актер?Паратов. Ну, нет, какой хороший! Он все амплуа прошел и в суфлерах был; а теперь в оперетках играет. Ничего, так себе, смешит.Вожеватов. Значит, веселый?Паратов. Потешный господин.Вожеватов. И пошутить с ним можно?Паратов. Ничего, он не обидчив. Вот отводите свою душу, могу его вам дня на два, на три предоставить.Вожеватов. Очень благодарен. Коли придет по нраву, так не останется в накладе.Кнуров. Как это вам, Сергей Сергеич, не жаль «Ласточку» продавать?Паратов. Что такое «жаль», этого я не знаю. У меня, Мокий Парменыч, ничего заветного нет; найду выгоду, так все продам, что угодно. А теперь, господа, у меня другие дела и другие расчеты. Я женюсь на девушке очень богатой, беру в приданое золотые прииски.Вожеватов. Приданое хорошее.Паратов. Но достается оно мне не дешево: я должен проститься с моей свободой, с моей веселой жизнью; поэтому надо постараться как можно повеселей провести последние дни.Вожеватов. Будем стараться, Сергей Сергеич, будем стараться.Паратов. Отец моей невесты важный чиновный господин; старик строгий: он слышать не может о цыганах, о кутежах и о прочем; даже не любит, кто много курит табаку. Тут уж надевай фрак и parlez français! 2 Вот я теперь и практикуюсь с Робинзоном. Только он, для важности, что ли, уж не знаю, зовет меня «ля-Серж», а не просто «Серж». Умора!
На крыльце кофейной показывается Робинзон, что-то жует, за ним Гаврило.
