Отчаянные

Глава 3.Честность

Гэвин с детьми провели у нас весь день. Светило солнце, а мы играли в гостиной в настольные игры. Хейли сорвала куш в «Монополии», мой папенька задал всем жару в cкребл, а мы с Келланом победили в «Пиктонари» («Пиктонари» – игра, в которой с помощью рисунков необходимо объяснять различные слова и понятия своим товарищам по команде.), что несколько удивило меня по причине отсутствия способностей к рисованию. Келлан угадывал блестяще.

К вечеру Келлан уже вполне освоился в кругу новообретенной семьи, а о недавнем происшествии с Джоуи все забыли. Тут-то и прибыла моя сестрица на сносях с будущим папашей на буксире.

Входная дверь неожиданно распахнулась и шваркнула о стену. Я подскочила, душа ушла в пятки. Все тут же повернули голову ко входу. Я была уверена, что на нас напали и в комнату вот-вот ворвется орава полицейских с оружием на изготовку.

Келлан встал и прикрыл меня. В ту же секунду в комнату ввалился его басист, этакая белокурая скотина. Осознав, кто это, Келлан расслабился и гневно зыркнул на своего приятеля:

– Гриффин? Стучаться надо – слыхал?

Гриффин фыркнул и завел за уши свои патлы:

– Мы же родня, чувак, мне незачем стучаться!

Я вздохнула, сомневаясь, что Келлан может оспорить это утверждение, – не после того, как Гриффин обрюхатил мою сестру. Теперь он и вправду стал членом семьи. Помоги мне Бог!

Келлан все равно вознамерился протестовать, но вслед за Гриффином вошла Анна, отвесившая тому звонкий подзатыльник.

– Неандерталец, – пробормотала она.

Мама и папа встали с дивана поприветствовать Анну. При виде отца своего внука папа нахмурился. Было ясно, что Келлан в сравнении с Гриффином вдруг предстал совершенством – «драгоценным» зятем, неспособным на дурные поступки.

Оправившись от первого шока, вызванного внезапным явлением Гриффина, я присоединилась к родителям и обняла сестру. Анна была в числе красивейших женщин, каких я знала. Мужчины падали штабелями при виде ее лица, а фигура была такая, что мальчики вились вокруг нее, как мухи. Она сохранила привлекательность, даже будучи беременной, и на нее продолжали засматриваться. Великолепные шелковые волосы колыхались при ходьбе, а глаза были так зелены, что от них не хватало сил оторваться. Она выглядела сногсшибательно, и мне всегда приходилось туго в ее присутствии. Но я стала привыкать к собственной внешности, и сказочная наружность Анны в кои-то веки не возбудила во мне холодка зависти. Обнимая ее, я испытала лишь незамутненную радость. Пусть даже она притащила с собой неандертальца.