Если любовь приносит боль и страдания

Знакомство.

Тяжесть болезни отступила, оставив опустошение. Аташ помог подняться ослабевшему хозяину и проводил до купальни, где им занялись опытные слуги. Сам же молодой прислужник вернулся обратно в спальные покои, чтобы по возвращении господина после омовения его встретили благоухающие апартаменты, пахнущие чистотой и свежестью.
      Кахия уже заканчивал обедать, когда Аташ доложил о госте.
      — Достопочтенный доктор? Разумеется, приглашай. И накрой стол для чаепития. — Понятливо кивнув, юноша резво скрылся выполнять поручения.

      Появившегося минуту спустя визитера гостеприимный хозяин пригласил присоединиться к трапезе. Радушно приняв приглашение, гость опустился в низкое кресло.
      — Мир тебе, ша-аб джанис. Рад видеть тебя в благодушном настроении.
      — И тебе мир, почтеннейший Файрат Мехди. Прошу, составь мне компанию за чашкой чая.
      — Благодарю сердечно. — Дождавшись, когда хозяин наполнит пиалы, гость продолжил, — я пришел сообщить тебе о результатах обследования. Нам пришлось пойти на это, когда ты впал в беспамятство. И теперь я рад сообщить, что твоему здоровью ничего не угрожает. — Целитель взял в руки пиалу и задумчиво принялся пить.
      — Весьма благодарен, уважаемый доктор за хорошие вести. — Добрый взгляд старца поверх края чаши принял вежливый ответ.

      Некоторое время сидевшие за столом молча потягивали ароматный чай.
      — Достопочтенный целитель, позволь задать тебе вопрос? — Кахия заметно нервничал, ожидая отказа.
      — Я слушаю и готов ответить, если таковое будет в моих силах. — Мудрец неторопливо поставил посуду на стол, и опустив руки на колени, приготовился к беседе.

      Чуть помедлив, видимо взвешивая каждое слово, юноша медленно начал.
      — Я так понимаю, у сейида нет наследника, хотя он давно в браке. И причина наверняка серьезна, раз его вынудили на второй обряд. Так не лучше ли было установить источник этого затруднения, избежав столько… — молодой принц замешкался, подбирая слово, — … недоразумений?
      — Меня тронула твоя проницательность, ша-аб джанис. Ответ на твой простой вопрос весьма непрост и многогранен. И объединить это многообразие можно одним словом — традиция. — Кахия удивленно воззрился на собеседника. — Да-да, юный джанис, ты не ослышался. То, что у большинства народов ассоциируется, не иначе, как некая необременительная нить связи с далёкими предками, в Орбисуйе имеет государственный приоритет. Генетика династии этой страны скрупулёзно оттачивалась не одно поколение. Вопрос брака, а вместе с ним и процесс зачатия будущего преемника, всегда воспринимался, ставился и осуществлялся действующим правителем со всей ответственностью перед будущими поколениями. Естественно, ни о каких чувствах, тем более любовных, речь никогда не шла — исключительно точный расчет. Только пережитая ранее трагедия позволила отцовским чувствам нынешнего эмира возыметь верх над родовыми обязанностями. Участь Сактияра была бы намного мягче, ведь он был самым младшим из сыновей повелителя государства. Обычно таким детям в выборе спутника жизни везло больше, ведь все бремя по продолжению рода ложилось на старших сыновей. Именно удачный брак с рождением ребенка проверяет качество царствующей, наследуемой и будущей крови. Разумеется, по этой причине, вмешательство в репродуктивную сущность омеги у нас считается неприемлемым.
— Вот как… — задумчиво протянул Кахия, бережно ставя на низкий столик свою чашку. — И как в таком случае поступают с омегой, что не может понести?
      — Тебя интересует участь ас-сайи джанис, … или твоя собственная?
      — Обе.
      — Хмм, — пожилой врач надолго задумался, — ситуация и впрямь весьма запутанная. На моей памяти, да и насколько мне известно, в Орбисуйе не было подобных браков. Поэтому я попробую порассуждать… ну… …в первом случае, замешаны чувства. Принц не допустит ущемления своих прав на выбранного омегу, расторжение обряда хоть и не предусмотрено всё той же традицией, но все же возможно, а это будет означать открытый конфликт с эмиром. Что в свою очередь спровоцирует напряжение во власти, и как следствие нестабильность страны в целом. Поэтому владыке Орбисуйи проще дождаться наследника от тебя, тем более, что в этом случае принц будет бессилен — его ас-сайи джанис знатен, но не является венценосной особой, в отличие от тебя. Из всего ранее сказанного следует, что первый избранник законного наследника страны в любом случае останется при своем статусе, но в качестве красивой ширмы до тех пор, пока не появится известие о твоей беременности. — Седовласый Файрат, взял небольшую паузу, чтобы перевести дух. — Что касается второго случая, то тебе, молодой принц, не о чем беспокоиться. Тебя, среди немногих претендентов, повелитель уже рассматривал в качестве родителя своих внуков, родословная твоей династии не дает сомневаться в твоей плодовитости… …хммм, если бы не некоторые обстоятельства, помешавшие эмиру осуществить задуманное. Как сложится ситуация после рождения твоего ребенка, трудно предугадать. По-видимому, Сактияру придется поступиться не только своими чувствами, но и чувствами своего спутника, возвысив тебя, понизив его. Ты официально обретешь статус ас-сайи джанис, а бесплодный омега уйдет в тень, навсегда скрывшись в глубине покоев дворца, без права показываться на публике. Жестоко? Да, но когда дело касается будущего государства, то здесь жалость неуместна. Как и что преподнести общественности найдут дворцовые крючкотворцы. Но повторюсь еще раз, это только мои предположения. — Старец внимательно смотрел на своего собеседника, по внешнему виду которого было понятно, что сказанные слова не принесли облегчения гостеприимному хозяину.
      — А если все-таки ас-сайи джанис понесет?
      — Надежды мало, и с каждым годом она уменьшается. Видимо, этому знаменательному событию не суждено случиться. Мне, конечно, очень горестно получать известия об очередной неудачной попытке.
Над гостиной повисла неловкая тишина. Наконец, собравшись с мыслями, Кахия негромко проговорил.
      — Прошу меня извинить, достопочтенный доктор, но я немного утомился. Позволь мне попрощаться.
      — Конечно, юный джанис, отдыхай, я, пожалуй тоже откланяюсь, засиделся.