Saving accidents

1.

Юнги никогда не позволял никому собой манипулировать. Более того, он сам являлся отличным манипулятором, но никогда и подумать не мог, что именно умение манипулировать другими людьми спасёт его отношения. Юнги не холодный человек. Не бездушный и не безразличный. Юнги любит своего парня. Любит настолько, что это порой больно ранит. Многие слова и многие действия порой принимаются слишком близко к сердцу с такой самоотдачей в отношениях, поэтому Юнги где-то в глубине души на самом деле удивлён, что смог взять ситуацию под контроль, пусть со стороны никто бы так не сказал. - Ты долго ещё будешь издеваться над ним? - спрашивает с мягкой улыбкой Тэхён. - Кто ещё над кем издевается, - привычно отвечает Юнги. И откидывается спиной на грудь Тэхёна. Как раньше они часто сидели с Чонгуком. Сплетает с ним пальцы, как раньше делал только с Чонгуком. Ёрзает, устраиваясь поудобнее, и позволяет себе расслабиться, растечься в чужих объятиях. Как раньше было только с Чонгуком. Сам Чонгук возвращается ближе к вечеру. Он невыносимо красивый, немного растрёпанный и такой родной, любимый. Даже после всего, что произошло, Юнги не перестал любить своего мальчишку. Проблема в том, что после всего, что произошло, он сомневается в Чонгуке и его чувствах, их искренности. - У нас снова гости, - цедит Чонгук с натянутой улыбкой. - Не у нас, а у меня, - отвечает Юнги и неопределённо взмахивает рукой в сторону кухни. - Я не готовил сегодня, так что покопайся в холодильнике сам. Номер службы доставки на дверце. Чонгук поджимает губы и уходит в свою комнату. Он не хлопает дверью, но атмосфера с его появлением накаляется настолько, что даже толстые стены не могут оградить гостиную от волн негатива. Раньше Юнги пошёл бы за младшим, чтобы поговорить, во всём разобраться, утешить, простить. Сейчас Юнги только хмурится. Выбирается из объятий Тэхёна и садится по-турецки, потирая переносицу. Тэхён смотрит понимающе, с сожалением. Ему жаль, что его лучший друг попал в такую ситуацию. Юнги же совестно за то, что использует своего лучшего друга в корыстных целях. Тэхён вообще-то встречается с Чимином. Не то чтобы Пак был в восторге от их плана, но утаивать от него происходящую игру было бы подставлением отношений Тэхёна с Чимином под удар, а Юнги не собирался разбивать пару. Он знает, каково это: чувствовать боль от предательства. Их отношения с Чонгуком начались банально, как в какой-то дораме. Симпатичный бариста, первая встреча взглядов, кофе с милыми записками на картонных стаканчиках и первое немного неловкое свидание. Юнги не думал, что сможет заинтересовать кого-то вроде Чонгука. Он был самым обычным парнем без крутых увлечений и с самой обычной офисной работой. Чонгук же ещё учился и весь светился любовью к жизни, любознательностью, позитивом. Он обожал гулять по городу, знал множество интересных мест, не пропускал ни одну новинку в кино и имел множество самых разных друзей. Носил яркую одежду, слушал разные жанры музыки, обожал есть мороженое в холод и был самым очаровательным парнем, каких Юнги только видел. Неудивительно, что он увяз в мальчишке с головой. Удивительно то, что Чонгук тоже увяз в нём. - Нашим отношениям ведь уже четыре года, - бормочет Юнги. - Какого чёрта всё так? - Хён... Тэхён обнимает со спины и пристраивает голову на его плече. Он такой мягкий, тёплый и заботливый. Юнги жмётся к нему, будто Тэхён может решить все его проблемы одним взмахом волшебной палочки. Жаль, что это не так. Их отношениям с Чонгуком действительно уже четыре года. Кажется, что так мало, но сколько всего произошло за это время? Юнги ощущает себя так, будто прошло лет сорок, и все эти года были заполнены одним только Чонгуком. Его присутствием рядом. Его улыбками, взглядами, прикосновениями, поцелуями. Юнги долгое время не верил, что именно на него свалилось такое счастье. Может, из-за его сомнений судьба и решила отобрать свой подарок. Разногласие, если это можно так назвать, возникло в той сфере, от которой Юнги никогда никаких подлянок не ждал. Секс. Мин никогда не жаловался на свою способность завести партнёра и довести его до кондиции. У него не было отношений, но были случайные связи, и парень не помнит, чтобы хоть кто-то остался им недоволен. С Чонгуком в каком-то смысле было проще простого. Чонгук до него сексом с парнями не занимался, и пусть сначала младший чувствовал себя неуверенно и постоянно стеснялся, зажимался, Юнги научился преодолевать все его защитные стены и научил парня расслабляться и раскрываться в постели. Когда это произошло, когда Чонгук привык к их близости в постели, всё стало только лучше. У Юнги появилась возможность изливать на него свою любовь, нежность и заботу ещё одним способом, и Мин буквально топил Чонгука в своих чувствах, с едва заметной улыбкой сцеловывая слёзы удовольствия с раскрасневшегося лица и сцеловывая с губ Чонгука жаркое «люблю тебя, хён, только тебя». А потом Чонгуку что-то в голову ударило. Это произошло около полугода назад. Младшего как переклинило. Он начал делать всяческие намёки на то, что нежный сладкий секс ему наскучил, и хочется чего-то нового. Юнги было не сложно стать грубее и настойчивее в сексе. Достаточно было прекратить сдерживать своё желание в страхе навредить партнёру. Вот только хватило этого месяца на два, не больше. Чонгук становился всё настойчивее, а намёки его становились всё более дикими. Юнги мог бы принять многое. Вымазывание в сливках. Чёрт с ним с грязной постелью, липкой одеждой и переводом продукта. Странная одежда вроде косплея. В конце концов, в стенах квартиры они одни, и останется Юнги в костюме кота с нарисованными на лице усами только в памяти Чонгука в ушах Микки Мауса. Ну, или что-то вроде того. Кружевное бельё. Юнги не знает, что сексуального было бы в чулках на ногах Чонгука, которые из-за крепких мышц были в толщину едва ли не с три руки Юнги, но и с этим он бы смирился, как и с кружевными подвязками, бельём или, господи, прозрачной сорочкой. Он готов был трахать Чонгука в чулках, в обруче-ушах и с измазанной в сливках задницей, закрывая глаза на происходящее, но Чонгук пожелал совершенно иного. - Ты мог бы придушить меня. Или отшлёпать. Принудить? Может... Может, назвать как-то... Грязно... Юнги тогда рассмеялся. Посмотрел на красное лицо отводящего взгляд Чонгука и смеяться перестал. Какого чёрта? Именно этот вопрос он задал Чонгуку. Придушить? Отшлёпать? Они что, на съёмках порно? Что дальше? Чонгук начнёт называть его папочкой, а Юнги его - шлюхой? Он сказал Чонгуку «нет», потому что вся эта ситуация казалась каким-то бредом. Помимо этого все эти странные просьбы затрагивали уже не только Чонгука, но и Юнги. Он не хотел оскорблять Чонгука даже в шутку. Он не хотел делать ему больно. Придушить? Чонгук с катушек слетел? Как Юнги будет это делать? А если он переборщит? Если он задушит младшего? Если повредит его горло? Что за тупые просьбы? Юнги посоветовал Чонгуку смотреть поменьше порно и свернул на этом разговор. Чонгук ничего сворачивать не собирался. Когда не надо, он мог быть на удивление твердолобым и упёртым. И Юнги бесился. Бесился из-за того, что Чонгук раз за разом поднимал эту тему. Чон не понимал, почему ему отказывают. Юнги не мог нормально объяснить, потому что «это тупо» Чонгука не устраивало, а как-то иначе пояснить свой отказ не получалось. Было как-то даже неловко. Не то чтобы Юнги был таким уж снобом и не знал ничего об играх в постели. Дело было в том, что он просто этого не хотел. Порка Чонгука не воспринималась сексуальным аспектом. Обзывать его? Как? Шлюхой? Плохим мальчиком? Юнги не казалось это сексуальным. Скорее, нелепым и странным. Как будто реально дешёвая порнуха. Принудить? Это как вообще? С учётом подготовки к анальному сексу, Юнги что, надо было написать Чонгуку сообщение? Что-то вроде: «Я тебя сегодня буду принуждать к сексу в пять вечера, не забудь подготовить и смазать задницу»? Или как это должно было выглядеть? Удушение. Травмоопасное занятие с критическим уровнем. Юнги читал в интернете, чем могут кончиться такие развлечения. От реальной смерти партнёра до повреждения речевого аппарата и мозговой активности из-за недостатка кислорода. Превратить Чонгука в пускающий слюни овощ только из-за того, что младшего что-то в задницу ужалило? Спасибо, Юнги не готов так рисковать. При таком раскладе в громком скандале не было ничего необычного. Чонгук как всегда завёл речь о новизне в сексе, Юнги отказал ему без объяснения причин, потому что всё и так было ясно любому адекватному человеку, как ему казалось, и тогда Чонгук сорвался. Если бы критика была конструктивной, Юнги просто выслушал бы младшего и попытался всё-таки дать ответы, объясниться или даже, чёрт с ним, пойти навстречу. Да, у него бы всё упало, пока он с закатыванием глаз шлёпал бы Чонгука по заднице, читая новости в ленте твиттера, но Чонгук был бы счастлив, верно? Однако Чонгук начал нести какой-то бред. Он обвинял Юнги во всех грехах и под конец скатился в банальное «ты меня не любишь» и прочий бред. Юнги слушал его и с затаённым удивлением понимал, что сексологи реально правы, и один косяк в сексе может привести к глобальным проблемам. После этого Мин начал задумываться о том, что они просто... Не подходят друг другу? Такое вообще возможно после трёх лет хорошего вполне горячего секса, когда Чонгук плакал от удовольствия и иногда даже кончал без рук или на сухую? Видимо, возможно. Чонгук был девственником до него и имел отношения только с девушками. С учётом того, что младший никогда не пытался поменять их роли в сексе, а на открытое предложение об этом от Юнги ответил отказом, потому что ему нравилось чувствовать себя слабым и податливым в руках доминирующего над ним Юнги, Мин задумался о том, что их несовместимость вполне возможна. Чонгук привык. Чонгук раскрылся. Чонгук с его любовью к экспериментам не мог обойти сексуальную сторону своей жизни, и вот к чему это привело. К тому, что он столкнулся в этом вопросе с Юнги, который если и был готов к экспериментам, то точно не к таким. А теперь они ссорятся, точнее, Чонгук ссорится с ним и несёт весь этот бред. Юнги почти не слушает. Юнги смотрит на злого раскрасневшегося Чонгука и просто не понимает. Они никогда не занимались пустым трахом. Только любовью. Юнги даже через секс пытался показать свою любовь, и Чонгук отвечал ему тем же. А теперь в младшем вдруг проснулся эгоист, и тот заявляет, что Мин не может ради него потерпеть или что-то вроде того. Это как вообще? Юнги робот? Юнги вызванный за деньги шлюх, который ломается и не выполняет свою часть уговора? - Чонгук, - спокойно оборвал он почти задыхающегося Чонгука и смерил его ледяным взглядом. - Если тебе так хочется, чтобы тебя грубо выебали, называя дрянью и шлюхой, иди и найди себе кого-нибудь для этого. Я не собираюсь бить тебя, душить и трахать на сухую, понял? Если тебе настолько этого хочется, что ты третий месяц мне мозги выедаешь, действуй. Только оставь меня в покое. Вылетевший из квартиры Чонгук, хлопнувший дверью, тоже не стал неожиданностью. Они не созванивались неделю. Юнги не собирался делать шаг первым, потому что он ни в чём не был виноват. Разве что только в том, что пытался быть любящим заботливым партнёром. Да, он не собирался исполнять каприз Чонгука, который считал абсолютно идиотским, но устраивать из-за этого вот это вот всё? Чонгуку не пять лет. Он не ребёнок, чтобы, фигурально выражаясь, ложиться на пол в магазине игрушек и орать, визжать и реветь, пока ему не купят понравившуюся игрушку. Да даже будь так, Юнги всё равно не стал бы потакать его тупым капризам. Потому что он тоже человек. Потому что у него тоже есть чувства, отношение, взгляды на разные вещи. И то, что требовал от него Чонгук, Юнги дать ему не мог. - Вы обязательно помиритесь, - заверял Тэхён, узнав о том, что произошло. Юнги тоже так думал. Он не верил, что Чонгук из-за своего каприза решит разорвать их отношения. Не верил, что только из-за того, что Юнги не хочет его душить и называть шлюхой, Чонгук вот так запросто разорвёт их связь. Любящие люди так не поступают. Связанные люди так не поступают. Так думал Юнги, выставляя перед зашедшим в гости Тэхёном тарелку с попкорном, когда хлопнула входная дверь. Чонгук ввалился в гостиную лохматым, помятым и пропахшим потом, алкоголем и сигаретным дымом. Он неловко остановился на пороге, глядя то на Юнги, то на Тэхёна, и закусил разбитую губу. Ким глухо охнул, окидывая младшего взволнованным взглядом. Юнги же видел только три засоса на шее, порванный ворот футболки и разбитые губы. В эту самую минуту, если бы Чонгук снова начал настаивать на грубом сексе, Мин с радостью бы согласился. Опустив часть про секс и разбив младшему лицо. - Хён, - едва слышно, сломленно прошептал Чонгук, делая шаг к нему. - Судя по всему, ты последовал моему совету и получил то, что хотел, - натянуто улыбнулся Юнги, делая шаг назад. - Поздравляю. Он вернулся к дивану и уселся под боком Тэхёна, как будто ничего не произошло. Чонгук потоптался на месте и ушёл в ванную. Тэхён хотел что-то сказать, но наткнулся на ледяной взгляд Юнги, под которым разверзлась бездна боли, и просто крепко обнял его. Чонгук к ним так и не вышел. Тэхён разговор так и не начал. Мин ничего комментировать не стал и так и вырубился в итоге в объятиях Тэхёна, желая проснуться и понять, что всё это было одним долгим ужасным кошмарным сном. Но когда он проснулся, ничего не изменилось. Разве что Тэхён ушёл домой, а напротив дивана на полу сидел Чонгук. Засосы на шее он заклеил пластырем, а разбитые губы запеклись и покрылись уродливой коркой. Юнги смотрел на всё это и ощущал себя так, будто ему прямо на сердце выливают ведро серной кислоты. - Думаю, нам нужно прекратить наши отношения, - просто сказал он, садясь прямо и растирая лицо ладонями. Чонгук оказался рядом в мгновение ока. Обнимал, гладил по спине и шептал просьбы простить. Заверял, что это было ошибкой. Что ничего не было. Что он просто напился с друзьями в клубе, но не натворил ничего непоправимого. Он просил прощение за свои выходки, за устроенный скандал и свои обвинения. Он просил прощение за то, что обидел Юнги, сделал ему больно. Обещал, что такого больше не повторится. Умолял позволить ему загладить свою вину. Заверял, что любит Юнги настолько сильно, что просто не может представить своей жизни без него. И Юнги сделал вид, что простил его. Сделал вид, что ему переключателем отключило боль, обиду, тоску и горечь, возникшие после поступка Чонгука, его почти предательства. Сделал вид, что ему плевать на заклеенные пластырем засосы и разбитые губы Чонгука. Сделал вид, что всё по-прежнему, и ничего не изменилось. - Ты простишь его так просто? - спросил спокойно и как будто с безразличием Чимин, явно не желая поднимать неприятную для друга тему, но всё равно волнуясь о нём и желая услышать ответ. - Нет, - ответил Юнги. - Я прощал его слишком часто. Он пересёк черту. Чонгук сразу заметил, что что-то не так. Юнги перестал виснуть на нём. Юнги перестал будить его поцелуями. Юнги перестал баловать его вкусной домашней едой. Юнги перестал обнимать его в постели и ерошить, перебирать его волосы. Разумеется, он осторожно спрашивал, всё ли в порядке, но Мин только улыбался в ответ широко, ярко и заверял, что всё в порядке. А потом отвлекался на переписку или звонки, или и вовсе уходил прочь. Тэхён стал частым гостем в их квартире. Чонгуку это не нравилось. Чонгука это пугало, как и остальные перемены в их отношениях. Юнги видел его тоску и неуверенность, замечал ревность и взволнованность. Чонгук смотрел на Тэхёна волком и сам начал липнуть к Юнги, но тот отталкивал младшего, делая вид, что ему не хочется лишних прикосновений. Чтобы тут же оказаться в объятиях тактильного Тэхёна, который хоть и знал, что всё это спектакль, но всё равно не мог не пользоваться возможностью, чтобы вдоволь потискать обычно ворчливого вредного хёна. - Юнги-хён, я люблю тебя, - шептал ему перед сном Чонгук, смотря полным надежды взглядом. - Я тоже люблю тебя, - отвечал Юнги. Говорил правду, чистую правду, но не дарил «ночной» поцелуй, не обнимал младшего и не позволял закинуть на себя все конечности, а поворачивался спиной, укутывался в одеяло до ушей и отключался, обняв подушку. Зная, как делает Чонгуку больно. Причиняя боль и себе самому. Юнги не хотел всего этого. Юнги не хотел преподавать этот жестокий урок Чонгуку, но у него не было выбора. Чонгуку пора бы понять, что Мин не машина по исполнению его прихотей. Младший должен понять и осознать, как много для него делал Юнги, как ущемлял себя иногда в угоду младшему. Не потому что тот ныл и просил об этом, а потому что Мин сам этого хотел, делал это добровольно, лишь бы его Чонгук был счастлив. Но тот не ценил. Судя по тому, что парень наговорил во время скандала, он даже не замечал половину из того, что Юнги делал для него. А Юнги просто любил. Любил, заботился, опекал и окружал своей нежностью, лаской. Ни для кого он не делал так много, потому что Чонгук был для него единственным, самым важным, самым ценным. А Чонгук наплевал на него. Только из-за того, что Юнги не выполнил его прихоть, Чонгук пропал на неделю, чтобы после заявиться к нему в квартиру прямиком из клуба пьяным, с чужими метками на своём теле и выглядящим так, будто его весь вечер кто-то драл в грязном клубном толчке. Чонгук изменил ему. «Почти» не считается. Он позволял трогать себя, целовать, ставить засосы. И из-за чего? Просто чтобы досадить Юнги. Чтобы сделать Юнги больно. Разве любящие люди поступают так? Только Чонгук не учёл одного. Мин тоже умеет делать больно. Лучше, чем кто-либо думает о нём. Юнги мастер по причинению боли. Просто Чонгуку делать больно он никогда не хотел, как бы тот ни зарывался. Но у всего есть грань. - Чиминни пишет, что если я не явлюсь домой до десяти, он тебя побьёт. Для профилактики, - читает сообщение в своём телефоне Тэхён и посмеивается. - Он такой милый, когда пытается ревновать. - Не зря все вокруг за спиной называют его злобным коротышкой, - усмехается Юнги. - Хотя я понимаю его. Ты потрясающий, Тэхённи. Не будь ты моим лучшим другом и почти младшим братом, я бы приватизировал тебя. Я вообще не уверен, что Чимин тебя заслуживает. - Меня вполне устраивает, что со всеми вокруг он злобный коротышка. Потому что самый лучший он только для меня, - подмигивает Тэхён. И замолкает, смотря поверх плеча Юнги. Мин оборачивается и видит Чонгука. Тот пытается улыбнуться, но жалкая кривая гримаса быстро стекает с лица. Он явно слышал весь их разговор. Тэхён неловко улыбается, спешно прощается и уходит. Ему жаль Чонгука. Ему не хочется видеть в глазах младшего боль и безысходность, бескрайнюю вину. Иногда Тэхён думает, что Юнги перегибает палку. Особенно когда использует его, чтобы вызвать ревность Чонгука. С другой стороны, Тэхён не может винить Юнги, потому что знает его слишком хорошо. Знает, как старший привязывается к людям. Как сильно и безудержно, ярко и искренне любит. Чонгук своей выходкой причинил Юнги очень сильную боль и сделал это на пустом месте. Тэхён не может представить, как повёл бы себя, случись такое с ним и с Чимином. Он думает, что просто не смог бы этого пережить. Поэтому он не лезет в отношения Юнги и Чонгука и не пытается читать Юнги нотации. Они и сами разберутся, а ему нужно поскорее вернуться домой. Чимин вошёл в положение Юнги, хотя и назвал парня долбанутым на голову, но испытывать терпение Пака всё же не стоит. В нём, как и в Юнги, под слоем мягкости и нежности те ещё черти кроются. - Мы можем поговорить? - тихо спрашивает Чонгук, подходя ближе. - Конечно, - пожимает плечами Юнги и придвигается к боку дивана, освобождая место. - О чём? - О нас, - ещё тише говорит Чонгук и поднимает на старшего неуверенный взгляд. - Я просто... Я долго думал о том, что происходит. Ты... Ты не простил меня, верно? Ты... Ты отдалился, хён. Ты больше не прикасаешься ко мне. Ты больше не целуешь и не говоришь первым слова любви. Ты больше... Ты не обнимаешь меня во сне и не встречаешь со мной утро. Ты не... Ты не проводишь со мной больше время. Отмахиваешься. Ты... Ты теперь всё время с Тэхёном. Обнимаешь его, говоришь комплименты. Ты... Ты больше не хочешь меня. Месяц прошёл, а ты ни разу не прикоснулся ко мне. Я... Я просто... - Что? - спокойно спрашивает Юнги, перехватывая взгляд Чонгука и вскидывая бровь. - Снова недоволен мной? Снова хочешь устроить скандал? Может, уйдёшь опять, хлопнув дверью, чтобы надраться и найти себе очередного трахателя на одну ночь? - Хён... - жалобно почти скулит Чонгук, протягивая к нему руку с дрожащими пальцами, но Юнги игнорирует этот жест, лишь фыркает и поднимается со своего места, скрещивая руки на груди. - Что, Чонгук? Что ты хочешь услышать? Да, ты прав. Я не простил тебя. Не простил, потому что такое сложно простить. Мы поссорились из-за того, что я не стал потакать твоему капризу. Не по какой-то серьёзной причине. Не по поводу покупки квартиры или машины, поездки к твоим или моим родителям на праздники или из-за нежелания искать компромисс в повседневной жизни, имеющей влияние на нас обоих. Мы поссорились из-за того, что ты включил эгоиста. Потому что ты думал только о себе и не думал обо мне. Ты вообще никогда обо мне не думаешь. Я отдалился, верно. Потому что как только смотрю на тебя, то сразу вспоминаю, что произошло. Я больше не обнимаю тебя, не прикасаюсь к тебе, не висну на тебе, потому что тебе не нужна моя нежность и моё тепло. Я не обнимаю тебя во сне, не готовлю тебе завтраки, не бужу поцелуями, потому что тебе на это наплевать. Ты это не ценишь. Ты ясно дал это понять, пока орал на меня, срывая голосовые связки. С Тэхёном я, потому что он мой лучший друг. Потому что он никогда не отталкивает меня и не заставляет чувствовать себя пустым местом. Рядом с ним я чувствую себя нужным. Рядом с ним мне спокойно, и я могу хоть немного расслабиться и не думать о том, что это я какой-то неправильный, раз не могу в миллионный раз ущемить себя в угоду тебе. И ты не прав, Чонгук. Я хочу тебя. Хочу, потому что люблю. Хочу, потому что ты такой красивый. Самый лучший для меня. Хочу, потому что помню, каким ты становишься в постели, раскрываясь для меня. Только какой в этом смысл? Я не собираюсь в очередной раз выслушивать всё это дерьмо про удушье и грязные прозвища. Не собираюсь опять трепать свои нервы. Какой смысл хотеть тебя, если ты хочешь совсем другого? Я не собираюсь стебать тебя плетью и засовывать в твою задницу резиновые члены, а ты плевать хотел на мою нежность, ласку и желание нежить тебя в постели. Так какой в этом смысл? - Тогда почему ты... Почему ты не оттолкнул меня тогда? - спрашивает Чонгук, и глаза его наполняются помимо разрывающей на части боли слезами. - Ты сказал, что прощаешь меня. Что даёшь мне шанс. Почему ты... - Потому что люблю тебя, - отвечает Юнги и отводит взгляд, не в силах смотреть на разбитого младшего. - Так я думал. Что люблю тебя. Что не представляю жизни без тебя. Что не хочу тебя отпускать. Что хочу видеть тебя рядом с собой. Всегда. Сейчас я уже не уверен в том, что происходит. Ты задал правильный вопрос, Чонгук. Мне стоит подумать, зачем нам продолжать эти отношения. Никакого доверия больше нет и быть не может. Ты совсем ещё мальчишка. Ты молодой и активный, тебя на эксперименты и приключения тянет, а мне нужен кто-то серьёзный и спокойный. Кто-то, с кем я смогу построить нормальные крепкие отношения, завязанные на общих ценностях и взглядах на жизнь. Ещё тогда, перед нашим первым свиданием, я думал о том, что ничем хорошим это не закончится, потому что мы слишком разные. Я думал, что останусь с разбитым сердцем, потому что кто-то вроде тебя не может полюбить кого-то вроде меня. Так и произошло. - Ты не прав, хён. И я... Я не хочу уходить, - шепчет Чонгук и растирает слёзы по покрасневшим щекам. - Я люблю тебя, хён. Я не знаю, как доказать тебе свою любовь, но я люблю. Очень сильно люблю. Если бы можно было отмотать время назад, я бы всё исправил. Я бы не сорвался. Я бы не ушёл. Я... Прости меня, хён. Я просто... Я... - Это уже неважно, Чонгук, - отвечает Юнги и направляется к выходу из гостиной. - Всё это уже случилось, и ты ничего не исправишь. Ничего. Он уходит, чтобы скрыть покрасневшие глаза и трясущиеся руки. Уходит, чтобы в спальне за закрытой дверью сползти по ней на пол и вцепиться пальцами в волосы. Этот разговор вывернул его наизнанку. Этот разговор заставил его осознать, что у их отношений с Чонгуком больше нет никакого продолжения. Они в тупике, и исправить что-то вряд ли возможно. Если бы он только мог довериться Чонгуку вновь, но какой в этом смысл? Юнги не уверен, что через пару месяцев вся эта ситуация не повторится. Просто потому что ему надоело только отдавать и ничего не получать взамен. Просто потому что Чонгук не умеет что-то отдавать, зная лишь о том, как принимать. В гостиной Чонгук точно так же зарывается пальцами в спутанные кудри и больно дёргает, срываясь на беззвучные рыдания и едва слышно жалобно подвывая. Он ненавидит себя. За то, что натворил. За то, что сделал больно Юнги. За то, что всё разрушил. Чонгук и сам не понимает, какого чёрта всё это творил. Юнги прав, называя его слишком молодым, потому что «молодой» в некоторых случаях является синонимом слова «тупой». Чонгук даже не помнит точно, как всё началось. Просто на одной пьянке его друзья начали обсуждать свои отношения и все дружно сошлись на том, что если в отношениях одна ваниль, то это фальшиво. В отношениях должна быть страсть, огонь, безумие, и если партнёр не дарит тебе всего этого, значит, он дарит всё это кому-то другому. Чонгуку следовало задуматься, что всем его друзьям едва ли двадцать лет, а это самое время для драмы на пустом месте и того самого безумия вроде надписей-признаний на асфальте под окнами, грозящим штрафами за вандализм. Чонгуку следовало вспомнить, что Юнги не восемнадцать и даже не двадцать. Юнги под тридцать, и ему чужды глупые порывы псевдо-романтичной юности. Но Чонгук был пьян и под градусом вбил себе мысль о том, что Юнги стоит проверить. Он решил пойти в лоб и предложить ту самую «страсть и огонь» в сексе путём своих пошлых просьб о порке или удушье. Разумеется, Юнги отказался. Разумеется, Чонгук зациклился на этом и начал давить на старшего, пытаясь получить желаемое. Помимо этого примерно тогда же Тэхён стал чаще заходить к ним в гости, и однажды Чонгук даже увидел, как Юнги, проходя мимо парня, шлёпнул его по заднице. Его самого Юнги никогда не шлёпал вот так: ни случайно, ни после просьбы. Ревность проснулась сама собой. Речи друзей о скрываемых изменах начали всё чаще крутиться в голове. Чонгук зациклился. На самом деле конкретно зациклился на происходящем и не заметил, как пересёк черту. Как совсем потерялся в своих надуманных подозрениях и стал винить Юнги в том, чего на деле никогда не было. Не выдержав и полной недели после ссоры с Юнги взаперти в квартире родителей, Чонгук унёсся в клуб к друзьям и напился. Раз за разом он вспоминал слова Юнги и давился горечью, которую не могли уничтожить даже самые приторные коктейли. «Если тебе так хочется, чтобы тебя грубо выебали, называя дрянью и шлюхой, иди и найди себе кого-нибудь для этого. Если тебе настолько этого хочется, что ты третий месяц мне мозги выедаешь, действуй. Только оставь меня в покое». Алкоголь никогда не был хорошим советчиком. Неудивительно, что Чонгука в его мыслях понесло. Он думал о том, что Юнги не хочет его. Что изменяет. Что не любит. Чонгук думал о том, что Юнги просто отмахнулся от него в очередной раз. Как он мог сказать ему подобное? Как он мог просто взять и посоветовать Чонгуку найти кого-то другого для траха? Разве любящий человек скажет такое? Разве любящий человек отправит тебя к кому-то другому? Когда на горизонте появился пьяный парень, который начал раздевать Чонгука взглядом, тот почувствовал обжигающую злость и решительность. Раз Юнги посоветовал ему потрахаться с кем-то другим, Чонгук это сделает. Сделает, а потом придёт домой и посмотрит старшему в глаза, чтобы увидеть, как тот отреагирует на случившееся, а потом бросить в лицо что-то вроде «ну ты же разрешил». Поэтому Чонгук подмигнул незнакомцу и сделал всё, чтобы оказаться с ним в кабинке туалета клуба. А потом стало не до смеха, потому что грубость партнёра и кусачие поцелуи быстро Чонгука отрезвили, как и толчок в грудь, из-за которого парень влетел спиной в стену и неслабо ударился затылком. Что он творит? Он серьёзно собирается изменить Юнги? Его прекрасному любимому заботливому самому лучшему на свете Юнги? Нет. Нет, он не сделает этого. Вот только выбранный им тип был намного пьянее, чем Чонгук думал, и сильнее при его-то худощавой долговязости. За несколько минут в том грязном пропахшем хлором дешёвых чистящих средств туалете Чонгук прочувствовал на себе всё, чего пытался добиться от Юнги. Его целовали грубо. Его жадно касались. Ему делали больно. Его называли ломающейся шлюшкой. Его удерживали за горло до боли в кадыке и нехватки воздуха, когда он начал вырываться. Его несколько раз грубо и больно ударили по ягодицам и бёдрам из-за верчения. Ему разбили губы, когда он в попытке вырваться пнул напирающего на него разозлившегося парня в живот коленом. Его почти взяли насильно, ловко скрутив руки за спиной и даже расстегнув ширинку джинсов, но завалившаяся в туалет толпа громко смеющихся пьяных парней отвлекла несостоявшегося насильника, и Чонгук смог выскользнуть из туалетной кабинки и сбежать. Никаких мыслей о том, что всё это может быть горячим и заводящим, в голове больше не было. Чонгук нёсся к их с Юнги квартире, мечтая лишь о том, чтобы старший простил его и укрыл от всего мира, от всей его грязи, в своих крепких надёжных тёплых объятиях. Чтобы сказал, что вся эта мерзость осталась позади. Что он прощает. Что дальше у них всё будет так же, как и раньше. Но на деле всё оказалось не так. Когда Чонгук ворвался в квартиру Юнги, задыхаясь от страха, стыда, вины и отвращения к себе, в надежде, что Мин простит его и утешит, успокоит, как делал всегда, Юнги встретил его ледяным взглядом и искусственной улыбкой. Чонгук примерно представлял, как выглядит. Он знал и понимал, почему Юнги не бросился к нему с объятиями и волнением в глазах. Они не виделись неделю, а теперь Чонгук пришёл в таком виде, но ему было нужно, жизненно необходимо тепло Юнги в этот момент. Присутствие Тэхёна, которого Чон успел возненавидеть за прошедшее время, всё портило, и снова появились мысли о том, что пока Чонгук был один и мучился, Юнги развлекался в компании Кима, но парень проглотил всё это. Неважно. Всё это неважно, если Юнги любит его. Если они вместе. - Хён, - едва слышно прошептал он, делая шаг вперёд в надежде, что всё ещё можно исправить. - Судя по всему, ты последовал моему совету и получил то, что хотел. Поздравляю, - натянуто улыбнулся Юнги. И сделал шаг назад. Отвернулся. Вернулся к Тэхёну, больше не обращая на него никакого внимания. Помявшись на месте, Чонгук всё же ушёл в ванную. Когда он увидел себя в зеркале, то захотел самому себе разбить лицо. Понятно, почему Юнги смотрел на него с такой болью и обречённостью, почему улыбался так натянуто, почему проигнорировал. Чонгук выглядел так, будто действительно нашёл себе кого-то и трахался с ним, чтобы после явиться к Юнги. Засосы на шее, разбитые губы, порванная футболка. Чонгука вывернуло, едва он успел склониться над унитазом. Он долго отмывался в душе. Чистил зубы с такой силой, что чуть не растёр дёсны в кровь. А после прошмыгнул в спальню, переоделся в чистую домашнюю одежду и стал ждать Юнги. Он надеялся, что старший всё-таки придёт, но того всё не было. Чонгук сам не заметил, как вымотанный стрессом уснул. Когда он проснулся, постель рядом была не тронута, а сам Юнги нашёлся на диване в гостиной. Он выглядел так умиротворённо и расслабленно. Чонгуку хотелось забраться к нему под бок и пролежать так вечность, но он не смел. Не имел права после всего, что натворил. Всё, что ему оставалось, это сидеть рядом с диваном и смотреть, любоваться человеком, таким невероятным, совершенно потрясающим и доставшимся ему, глупому малолетнему идиоту. Чонгук не в первый раз задумался о том, как же ему повезло с Юнги. Но впервые он начал бояться, действительно бояться потерять старшего. - Думаю, нам нужно прекратить наши отношения. Вот, что сказал Юнги, как только проснулся и увидел его. Он выглядел уставшим. Выглядел вымотавшимся. Он сказал то, что Чонгук больше всего боялся от него услышать после произошедшего. Чон тогда испугался по-настоящему. Он кинулся к Юнги и начал заверять его в своей любви, каяться в ошибках и просить прощение. Он умолял дать ему шанс и клялся, что подобного больше никогда не повторится. Он крепко обнимал, стараясь не сорваться в слёзы, и жался теснее сам в надежде, что Юнги обнимает его и скажет, что передумал. Шептал сбивчиво о том, что ничего такого не было, что он не изменил, что всё это просто недоразумение, а сам переполнялся ненавистью к самому себе. Он ведь действительно думал об измене. Он собирался изменить и причинить Юнги таким образом боль. Идиот. Какой же он идиот. Если Юнги не простит, Чонгук поймёт. Если простит, если судьба сжалится над ним, Чонгук сделает всё, чтобы Юнги рядом с ним всегда был счастлив. И Юнги простил. Отвёл взгляд, взъерошил волосы на затылке, а после посмотрел на Чонгука с болью, смешавшейся с надеждой, и сказал, что прощает. Чонгук был так счастлив, так окрылён, что и не заметил, что Юнги не обнял, не поцеловал, не потянул за собой улечься на диван. Только через несколько дней Чонгук понял, что ничего не изменилось. Что всё так же плохо, как и было. Даже хуже. Юнги отдалился. Юнги отгородился. Юнги стал игнорировать. Юнги дал понять, как выглядит настоящее отчуждение в отношениях. Чонгук был в ужасе, в панике, во внутренней истерике. Он вспоминал, как подозревал Юнги в изменах и так глупо ревновал тогда, когда у них всё было просто волшебно, как в сказке. Вспоминал тепло Юнги, его нежность, заботливое ворчание, горячие ладони и крепкие объятия. Вспоминал свои идиотские просьбы о грязном сексе, напор на Юнги и то, как старший начал злиться на него из-за капризов. Чонгук вспоминал всё это и понимал, что сам всё разрушил. Сам всё испортил, уничтожил, стёр в порошок. Он неимоверно долго собирался с силами для того, чтобы поговорить с Юнги откровенно. Зная о том, что разговор этот наверняка закончится их полноценным разрывом, Чонгук медлил и оттягивал момент истины, но под конец просто не смог. Не после того, как услышал очередные тёплые слова Юнги в адрес Тэхёна. Не после того, как услышал, что Юнги с радостью бы присвоил Тэхёна себе. И вот все точки расставлены. Точки расставлены, а сам Чонгук разбит вдребезги. Слова Юнги всё ещё звучат эхом в ушах. «Ты не прав, Чонгук. Я хочу тебя. Только какой в этом смысл? Я не собираюсь в очередной раз выслушивать всё это дерьмо про удушье и грязные прозвища. Не собираюсь опять трепать свои нервы. Какой смысл хотеть тебя, если ты хочешь совсем другого? Я не собираюсь стебать тебя плетью и засовывать в твою задницу резиновые члены, а ты плевать хотел на мою нежность, ласку и желание нежить тебя в постели. Так какой в этом смысл?». Жалобный вой становится громче. Сжавшись в комок, Чонгук мечтает просто исчезнуть. Почему он такой идиот? Зачем он тогда пошёл с друзьями на ту пьянку? Зачем слушал их тупые излияния? Почему вообще решил, что их отношения с Юнги можно совать под общую гребёнку? Никогда нельзя было, потому что ни у кого из его друзей не было такого человека в партнёрах, как Юнги. Все они хотели только напиваться, трахаться, гулять по клубам, веселиться и чтобы зачёты сами собой появлялись в их зачётках. Ни у кого из них не было серьёзных отношений. Ни у кого из них не было любви. Влюблённость, интерес, увлечение, но не любовь. А у Чонгука всё это было. У него был его Юнги. У него была его любовь. У него были их крепкие четырёхлетние отношения, наполненные теплом, спокойствием, нежностью, заботой и беспричинной радостью просто от того, что они рядом и могут валяться в постели целый день с переплетёнными ногами и пальцами рук. Юнги был не просто его парнем или парой. Юнги был его семьёй. Будь Чонгук девушкой, осталось бы только пожениться и завести ребёнка. А теперь у Чонгука нет ничего. И из-за чего? Из-за того, что он наслушался какой-то херни и эту самую херню вбил себе в голову. Не молодой. Тупой. Бесконечно тупой. Грубый секс? Пошлые прозвища? Порка? Чонгука это никогда не интересовало. Он искренне радовался тому, что Юнги с ним аккуратен и осторожен. Что всегда заботится о его подготовленности к сексу, о его комфорте, о его удовольствии. Юнги всегда в первую очередь думал о Чонгуке и только потом о себе. И это касалось не только секса. Не нужны Чону никакие плети, ошейники или искусственные члены. Чонгуку нужны мягкие губы на шейных позвонках, скользящие по бёдрам шершавые подушечки пальцев и накрывающая сверху горячая тяжесть, плавящая его, окутывающая коконом, закрывающая и забирающая у всего мира. Нужны ласковые взгляды родных глаз, потемневших от возбуждения и желания, жаркий шёпот на ухо и влажные поцелуи на ключицах. Нужны шкодливые улыбки, дразнящие лёгкие издёвки и изводящие эфемерные прикосновения к разгорячённой чувствительной коже. Чонгуку нужен Юнги. Когда мобильный телефон подаёт признаки жизни, Чонгук его игнорирует. Когда трель не смолкает долгие пять минут, парень хватает его с желанием запустить в стену, но осекается. На экране красуется надпись «Джин-хён» и фотография старшего сводного брата, который с первой их встречи души в Чонгуке не чаял и баловал его так, будто Чонгук не какой-то левый ребёнок от новой женщины отца, а его собственный сын. Сокджин был тем, кто больше всего воспитывал и заботился о Чонгуке. У них разница в пять лет, и Чонгуку было всего десять в их первую встречу, когда Сокджину было уже целых пятнадцать, и он был таким крутым взрослым хёном, но проводил большую часть своего свободного времени с Чонгуком, и Чон не знает никого, кто знал бы и понимал его лучше. Отец Сокджина невольно разлучил их, отправив Сокджина учиться в Англию, и они не виделись долгие шесть лет. Переписывались, созванивались через видео-сеть, но всё реже и реже из-за личной занятости и разницы в часовых поясах. После и вовсе стали созваниваться только на праздники. А теперь Сокджин звонит ему в «неурочное» время, и просыпается волнение. Чонгук не может не ответить, потому что за секунду надумывает себе разных ужасов. Но все они отступают, когда парень слышит задорный жизнерадостный голос, лишь едва заметно разбавленный волнением. - Мой маленький птенчик Куки, это твой любимый хён звонит узнать, как у тебя дела. И не смей мне врать, Чон Чонгук. Я уже неделю чувствую странное волнение за тебя, а ещё недавно звонила твоя мать и сказала, что ты сам не свой и жил дома неделю, бродя неприкаянной тенью. Она решила, что ты поссорился с девушкой, но не хочешь ей об этом рассказывать, потому что вы с матерью не близки из-за её вечной занятостью карьерой. Ей повезло, что я в курсе, что у тебя есть парень, в котором ты увяз по уши, даже придумав имена для ваших несуществующих детей. Ну, так что там у вас случилось? - Хён, - хрипло надломлено выдыхает Чонгук. И срывается. Он рассказывает обо всём. О пьянке с друзьями и разговоре про фальшивые отношения. Про появившиеся сомнения и решение проверить Юнги. О том, как пытался развести Юнги на грязный секс, и как старший бесился из-за его напора. О проснувшейся ревности к Тэхёну, подозрительности и пустой паранойе. О ссорах и скандалах. О том, как наорал на Юнги и ушёл из их общей квартиры. О том, как прятался дома и думал о том, что больше Юнги не нужен, потому что тот сказал ему такие злые слова, посоветовал просто оставить его в покое и найти себе кого-то другого. - Я и решил найти, хён, - скулит Чонгук, прижимая телефон к уху до боли и свободной рукой размазывая по щекам вновь хлынувшие водопадом слёзы. - Я напился в клубе и закадрил парня. Он потащил меня в туалет и начал зажимать, и тогда я протрезвел и понял, что вообще творю. Мне стало так мерзко и противно от себя. Я пытался оттолкнуть этого парня, но он был пьяным, и разозлился на меня из-за того, что ломаюсь. Мы почти подрались, и я просто чудом удрал оттуда. Я сразу поехал к Юнги-хёну, а он там с Тэхёном, и он... Он так посмотрел на меня, хён. Как на предателя. Как на того, кто разбил ему сердце. А я... Я просто... Мне было так страшно. Из-за того, что случилось в клубе. Из-за нашей ссоры. Из-за того, что я всё разрушил. Я ждал утра, чтобы поговорить, но хён предложил мне расстаться. Я умолял его, Джин-хён. Я обещал, что если он даст мне шанс, я всё исправлю. И всё было так хорошо, потому что Юнги-хён сказал, что простил меня, но весь этот месяц показал, что этого не произошло. Мы живём, как полузнакомые соседи. Он избегает меня. Он не касается меня. Он не замечает меня. Сегодня он сказал Тэхёну, что хотел бы быть с ним, если бы тот не был занят. Он больше не любит меня. Он предложил мне расстаться. Сказал, что ничего уже не исправить. - Чонгук-а, - выдыхает Сокджин, ошеломлённый таким наплывом информации. Чонгук его не слышит. Он будто исповедуется и переживает всё произошедшее заново, и это разрывает его на части, отравляет, выедает, уничтожает изнутри. - Как я мог быть таким идиотом? - шепчет он и кусает губы в кровь. - Как я мог даже подумать об измене? Как я мог подумать о том, что Юнги-хён не любит меня? Он ведь потрясающий. Он самый лучший. Он сказал, что я не замечаю его усилий, но это не так. Хён встаёт ради меня и готовит завтраки даже в выходной, хотя очень любит поспать. Он ненавидит фэнтезийные фильмы, но готов смотреть со мной «Железного Человека» по миллионному кругу. У хёна аллергия на шерсть, и мы не можем завести собаку или кота, но раз в месяц он закидывается таблетками от аллергии и ведёт меня в зоо-кафе, где мы проводим несколько часов. Хён ненавидит готовить, но ради меня нашёл рецепты шашлычка из баранины и делает его дома в любой день, как только я попрошу. Он не любит обтягивающие вещи, стесняющие движение, но если я прошу одеться на свидание как-то по-особенному, натягивает скинни без лишних жалоб. Хён не любит шумные толпы, но никогда не отказывается сходить со мной по магазинам. Хён вообще много чего не любит и не терпит, но готов пойти на жертвы ради меня. Я знаю это. Я ценю это. Иногда мне стыдно из-за того, что я ничем не могу ответить взамен. Всё, что я смог, это накопить денег на кофе-машину. Юнги-хёну нравится, когда я рисую на кофе из молочной пены или сливок мордочки животных. И секс меня тоже устраивает. Сокджин на том конце провода давится воздухом и громко кашляет, но Чонгук не замечает. - Юнги-хён пусть и единственный для меня в этой сфере, но всё равно самый лучший. Он всегда заботится обо мне и моём комфорте. Он никогда не напирает и если мне стыдно, всегда останавливается. Он никогда меня не трахает. Он занимается со мной любовью и нежит меня, зацеловывает всего. Он как будто ласкает не моё тело, а мою душу, и я просто... Я так люблю всё это. Я люблю Юнги-хёна. Я всё ради него сделаю, но я... Я больше не нужен ему. Я всё разрушил. Хён ненавидит меня. Я... Я... Телефон выпадает из трясущихся разжавшихся пальцев. Чонгуку кажется, он тонет. Тонет в бездне одиночества, отчаяния и осознания собственной вины. Осознание того, что он из-за своей глупости разрушил нечто невообразимо ценное, нечто, чего никогда в жизни у него больше не будет, убивает его почти буквально. Чонгук задыхается. Ему не хватает воздуха. Ему страшно. Ему больно. Ему просто незачем больше жить. Он не хочет отпускать Юнги, но самому Юнги он больше не нужен. Мин не останется один. Он быстро найдёт себе кого-то, кто будет ценить его. Чонгук уверен, что множество личностей в окружении Юнги только и ждут, когда тот обратит на них своё внимание. Раньше он мог не волноваться, даже гордился тем, что Мин принадлежит ему. А теперь нет. Теперь Юнги абсолютно свободен, и место Чонгука рядом с ним быстро займёт другой человек. Не Тэхён, который не то любовник, не то друг, не то брат, имеющий, к тому же, с кем-то там отношения, а реальный человек, который будет любить Юнги как мужчину и которого Юнги полюбит в ответ. - Сокджин-ши, Чонгук вам перезвонит. У него истерика. Чонгук слышит знакомый до боли голос где-то на периферии сознания. Перед глазами цветные квадраты и темнота, в ушах глухо и тонко пищит, а голова болит так сильно, что, кажется, вот-вот лопнет. В своих излияниях он и не заметил, что за его спиной на пороге гостиной стоит Юнги. Тот услышал трель телефона, которая всё никак не прекращалась, и решил ответить вместо Чонгука. Но когда парень вышел в гостиную, тот уже сквозь едва ли сдерживаемые рыдания рассказывал Сокджину обо всём, что натворил. И Юнги слушал. Слушал то, что хотел знать уже давно. Слушал и наконец-то начинал понимать, какого чёрта начал творить Чонгук, и почему, по каким причинам всё так обернулось. Когда Чонгук начал говорить про самого Юнги, сердце сделало болезненный кульбит, и в груди всё заволокло тоскливой щемящей нежностью к рыдающему мальчишке, наделавшему столько ошибок из-за собственной глупости. Чонгук на самом деле любил его. Чонгук на самом деле раскаивался. Чонгук на самом деле не изменял ему. Когда Юнги услышал об этом, начала грызть совесть. Тэхён ведь говорил ему тогда пойти проверить Чонгука, но он проигнорировал слова друга. А Чонгук, его глупый запутавшийся Чонгук, чуть не подвергнувшийся насилию, сидел в их спальне и наверняка ждал его до самого утра, чтобы объясниться и попросить прощение. Он был напуган и нуждался в поддержке, заботе, защите, но Мин проигнорировал его, чтобы утром вместо пожелания доброго утра предложить расстаться. Когда Чонгук роняет телефон и начинает задыхаться, Юнги срывается с места. Успокоив взволнованно заголосившего брата парня, Мин отключает телефон и обхватывает Чонгука со спины, крепко прижимая к себе. Он гладит его по груди и животу, и всё шепчет на ухо: «Дыши, Чонгук-а, дыши». И Чонгук дышит. Сипло, сорвано, загнанно, но дышит. Его сердце колотится в груди как сумасшедшее, что Юнги чувствует прижатой к его груди ладонью, но парень уже не выглядит так, будто готовится вот-вот умереть. Развернув его в своих руках, Юнги утыкает младшего лицом себе в шею и вновь крепко обнимает, растирая поясницу, спину и плечи. Зарывается пальцами в кудри, поскрёбывает кожу на затылке и прижимается губами к холодному покрытому испариной лбу, слегка укачивая парня в своих руках. Вскоре тот перестаёт дёргаться, дрожать и всхлипывать. Взгляд Чонгука становится более осмысленным, но когда он видит Юнги, то дёргается, чтобы уйти в сторону. Мин не отпускает. Пристально смотрит во влажные покрасневшие глаза с опухшими веками и слипшимися ресницами, а после подаётся вперёд и прижимается губами к переносице. - Всё хорошо, Чонгук-а. Я рядом. - Хён, - едва слышно скулит Чонгук. И вжимается в него с такой силой, что рёбра трещат. Но Юнги позволяет. Не кривится, не просит ослабить хватку и не пытается уйти от объятий. Чонгук истосковался по его прикосновениям, но и Юнги скучал не меньше. Поэтому он обнимает так же крепко. Поэтому остаётся рядом даже тогда, когда всё тело затекает из-за неудобной позы. Лишь когда Чонгук начинает едва слышно сопеть ему в шею, Мин отстраняется, разминая плечи. И тут же попадет под прицел испуганно распахнувшихся сонных глаз. - Пошли в постель, Чонгук-а, - мягко говорит Юнги и тянет младшего за запястье. - Вставай. Уже поздно. Пора спать. - Мне... Мне можно лечь с тобой? - неуверенно спрашивает Чонгук. Юнги вспоминает всё, что они пережили за прошедшее время. Вспоминает всё, что Чонгук натворил. Вспоминает месяц своей мести и их разговор двухчасовой давности. Вспоминает, как дал понять Чонгуку, что их отношения закончены. Вспоминает свои мысли о том, что нет смысла продолжать их отношения, потому что Чонгук не понимает, не ценит, не осознаёт. Вспоминает исповедь младшего, опровергающую все его тяжёлые болезненные мысли, и его истерику. Вспоминает, как тот задыхался от осознания, что их отношения разрушены, и винил во всём себя, осознавая, что один, только он один во всём виноват. Вспоминает, как билось сердце Чонгука под его ладонью. Вспоминает тихое, немного смущённое «Юнги единственный для меня». Вспоминает собственное облегчение, когда услышал, что Чонгук не изменял. Что он любит и хочет быть рядом, ценит и не представляет жизни без Юнги. Как и сам Мин не представляет своей жизни без этого глупого дурного мальчишки, который чуть всё действительно не разрушил. Они висели буквально на волоске. Если бы не звонок Сокджина, если бы Юнги не вышел на трель телефона, если бы он не услышал разговор Чонгука, всё было бы кончено. Но Сокджин позвонил, запустив тем самым целую цепочку неслучайных случайностей, и сейчас Юнги обхватывает лицо Чонгука в своих руках и цепко смотрит ему в глаза, поглаживая большими пальцами по щекам. - Тебе можно лечь со мной, Чонгук, - говорит он. - Потому что твоё место рядом со мной. Сейчас мы пойдём спать, а утром оставим всю эту историю позади. Всё будет, как прежде. Потому что ты осознал свою ошибку и раскаялся. Потому что я люблю тебя и прощаю тебе всю эту кашу, которую ты заварил по собственной глупости. Единственное, что ты должен запомнить навсегда Чонгук, это то, что я могу простить тебе многое. Но я никогда. Никогда, слышишь? Я никогда не прощу тебе измену. - Я не изменю, - шепчет Чонгук и тянется к нему не только телом, всем своим естеством, неуверенно обнимая за шею и прижимаясь вплотную. - Я люблю тебя, Юнги-хён. Мне никто кроме тебя не нужен. Никогда не был нужен. - Вот и хорошо. Я рад... Рад, что мы наконец-то всё прояснили, - отвечает Юнги. И ведёт его за собой в спальню, где они сворачиваются тесным клубком, переплетаясь всеми конечностями. Чонгук долго не может уснуть, не веря, что происходящее - реальность, и его действительно простили. Юнги не может уснуть по этой же причине. Считанные минуты назад он думал, что всё кончено. Что он потерял своё счастье. Что Чонгук больше никогда не будет рядом с ним. А сейчас они лежат вместе, и Чон жарко дышит ему в ключицы, и обнимает его, и целует робко в шею, и это так потрясающе, что не верится. Поэтому Мин тоже никак не желает засыпать, только и делая, что обнимая Чонгука, ероша его волосы и покрывая поцелуями подставленный лоб. Лишь когда младший начинает негромко сопеть, что свидетельствует о том, что он уснул, Юнги тоже позволяет себе расслабиться и отключиться.

***

Утром Чонгук просыпается и обнаруживает пустую постель. Страх тут же зарождается в душе, заставляя сонливость исчезнуть. Подорвавшись со своего места, парень выбегает из спальни, судорожно обыскивая комнаты, и едва не стекает на пол от облегчения, когда замирает на пороге кухни и видит сонного Юнги в одних трусах и футболке, ругающегося с нежелающей включаться вафельницей. Мин оборачивается на шум с хмурым выражением лица, но сказать ничего не успевает, потому что Чонгук накидывается на него ураганом, волной цунами, просто сметая в свои крепкие объятия. И замирает. Деревенеет всем телом, боясь, что Юнги его оттолкнёт и потребует собрать свои вещи и свалить, потому что всё произошедшее накануне было лишь сном. Но Юнги не отталкивает. Юнги обнимает его за шею и тычется носом за ухо. Юнги шепчет ему в скулу «доброе утро, Чонгук-а» и сообщает, что если вафельница опять не включится, он выбросит её в окно. У Чонгука сердце колотится в горле и от облегчения подкашиваются ноги. Навалившись на Юнги всем телом, Чонгук находит его губы своими и едва слышно стонет от удовольствия, наконец-то целуя любимые мягкие самые лучшие губы своего парня спустя долгое, бесконечно долгое время. Как он вообще жил без этого?- Люблю тебя, хён. Я так люблю тебя, - шепчет сквозь поцелуи и вновь прижимается губами к губам, крепко прижимая старшего к себе.Юнги улыбается в поцелуй и зарывается пальцами в его волосы, царапая затылок. Шепчет «я тоже тебя люблю, Чонгук-а» и тоже не понимает, как жил без этого мальчишки рядом. Без его прикосновений, объятий и поцелуев. Без его тепла, спутанных кудрей и лучащихся любовью и нежностью глаз. Но самое главное, что это всё ещё есть. Что они не потеряли друг друга. Что всё наконец-то наладилось. И пусть Юнги уверен, что они не забудут случившееся так же легко, как закрыли на него глаза, он верит, что они справляются. Потому что Чонгук любит его и хочет быть с ним рядом, а Юнги отвечает ему взаимностью по всем параметрам.- Вафельница, - напоминает он, уворачиваясь от нового поцелуя и кусая младшего за подбородок. - Иначе останемся без завтрака.Чонгук хнычет, тычется носом в его щёку и вновь оплетает всеми конечностями. Большой ребёнок. Юнги улыбается и сам втягивает младшего в ещё один поцелуй. Да, определённо. Теперь у них всё точно будет хорошо.

|End|