Heaven: Книга Жизни. Узники времени

Juni

1—9. Июнь. **** год

Узники времени

Это — истина, которую я бережно оберегал все эти долгие годы.

Это — ответ, разбившийся на осколки хрусталя, который останется глубоко в нашей бездне. Это — данное мной обещание, которое я никогда не нарушу.

Один человек однажды сказал, что весь этот мир, необъятный и слишком громкий, похож на одинокий каменный утёс. Стеклянные волны, будто большие домашние псы, льнут к его стану и крошат свои крохотные тела на крылья бабочек. Прирученные и безобидные, они вылизывают морщины тёмных скал, расщепляются на мириады болотных огней, заходятся остервенелым лаем и зазывают с собой на глубину. Туда, где не бывает рассветов и закатов, где секунды замирают в вечном покое, где даже бешено колотящееся сердце в мгновение остановится, обратившись иссохшим цветком.

Они пребывают с неистовой силой, хлещут за шиворот и исчезают с отливами.

После них на утро не останется ничего.

Лишь забытые, недочитанные на партах учебники, несколько сотен потёртых снимков в разбитых рамах, выпуски прошлогодних газет и смятые листы недописанных стихов. А ещё вино, разлитое по стаканам.

Если весь наш мир — утёс, то время — это бескрайнее синее море.

Оно накрывает его своим куполом, протыкающим небосвод, поглощает в своё безмятежное нутро, в котором поскреблась последней судорогой бесконечность, и убаюкивает, словно любящая мать своего младенца.

Бирюзовые ткани вод переливаются в лучах обжигающе горячего «сейчас», отбивают рваный ритм морского танца с быстрыми течениями. По нежно-голубым венам расходятся иллюзорные планы, будто ветвистые татуировки, и всё вокруг кажется до рези в глазах цветным и игрушечным, пока картонное солнце вращается вокруг своей оси под потолком твоей комнаты и смеётся, опаляя твои ладони.

«Завтра» напоминает распластанную под ногами простынь. Идеально белое полотно с красивыми акварельными разводами облаков, будто на него неосторожный художник пролил синьку. И в этих кляксах — миллиарды чужих надгробий, чёрные отражения, испещрённые ранами души и оскал чудовищ, прячущихся под кроватями.

«Вчера» дышит холодом и пахнет гниющими листьями и сырой землей. Наполняет рот кровью и раздирает небо на лоскуты. Штормящее моря хранит в себе распахнутую настежь пропасть. Оно разлагается, тлеет, плавится, и нестерпимый привкус мазута жжётся на языке. Крылатая тень над водой смотрит своими холодными серыми глазами на человека, и в её взгляде отражается всё то, от чего он так отчаянно желал избавиться. Это тьма, спящая на руках творца. Тьма, обнимающая за плечи.