Мне было уже на все плевать, и я пошёл в квартиру через лестничную клетку. На удивление, там никого не оказалось, хоть в кромешной темноте я мог никого и не заметить. Зайдя в квартиру, я увидел двух котов. Черныш тихо спал на диване, а Кот спокойно лежал рядом с ним, изредка облизывая ему макушку. Я вышел на балкон и закурил сигарету. Солнце уже садилось за горизонт. Дождь не переставал моросить. На душе было пусто и одиноко. Не до конца докурив сигарету, я бросил ее вниз с балкона и сел на диван рядом с животными. Немного погладив и почесав за ухом Кота, я опустил голову вниз, подперевши ее руками. Просидел я так около часа, и меня постепенно начало клонить в сон, как вдруг я услышал скрежет в дверь. От злости и отчаяния, я подскочил и подошёл к двери, открыв ее нараспашку. То, что я увидел, было за пределами моего сознания. На уровне моего лица, среди кромешной темноты, висело белое лицо со злобной, чёрной беззубой улыбкой. В чёрном белке глаз были белые радужки, в центре которых были чёрные зрачки. Несколько мгновений, которые длились для меня около часа, я молча смотрел на эту противную морду. Мне было уже все равно, убьёт она меня или нет, было уже все равно, что будет со мной.
— Оглянись, — прошептало мерзким, тихим голосом существо, стоявшее за дверью.
Обернувшись, я увидел Сашу, сидящую на диване и гладящую Черныша. Ее лицо было также гнилое, как и перед ее смертью, но вместо слез на ее лице, если можно это так назвать, была улыбка. Посмотрев вновь на проем двери, я никого не увидел. За дверью больше никого не стояло, и я вышел на лестничную клетку посмотреть, куда делось это существо, но никого не обнаружил. Я хотел подойти к Саше, которая даже не смотрела на меня, но задержался. Закрыв дверь, я долго смотрел на Сашу, которая продолжала гладить то Черныша, то Кота, а то и двух одновременно. Набравшись решимости заговорить с ней, я посмотрел направо, и мой взгляд остановился на зеркале. Мои глаза, белые и выпученные, постепенно желтели. Губы стали неестественного, фиолетового цвета, а на шее образовалась небольшая рана, которая быстро разрасталась. Мое лицо стало таким же сгнившим, как и у остальной «гнили», и я понял, что стал одним из них.
