Недолюбленные

Глава первая, в которой все идет не так, как запланировано

Рин просыпается и смотрит на открытку, лежащую на прикроватной тумбе.

«Девятое сентября. С днем рождения, Ринсвальд».

Почерк мамы.

Тянет воздух носом и улыбается. Пахнет ванилью и шоколадом. Мама печет праздничный пирог. В животе начинает бурчать, но утром ему достанутся в лучшем случае круассаны. Пирог будет торжественно разрезан вечером, когда Сэм вернется из Ниццы.

Рин поворачивает голову, на часах семь утра, целый день впереди, а так хочется, чтобы брат скорее пришел. Чтобы с криком и шумом распахнул дверь, чтобы начал рассказывать концертные байки. Наверняка привезет ему что-то необычное в подарок. Рин вздыхает. Дом без Сэма — не дом, и праздник — не праздник. Потягивается, пропускает солнечные лучи, преломленные двойным остеклением, через длинные густые ресницы и думает, что сегодня рад бы поспать подольше. Школа — каторга, глаза бы ее не видели, особенно в первую смену. Она выматывает, и идти туда совсем не хочется, и если бы не мама, он бы в нее вообще не ходил.

Рин чистит зубы, разглядывает склеры в зеркало и думает: «Почему я не помню про девятое сентября? Почему именно в сентябре для меня сразу после восьмого числа идет десятое? И почему мама и Сэм упорно называют меня Ринсвальдом?»

Этого имени Рин тоже не помнит. Хотя, если быть честным, это не так уж и важно. После месяца в токсикологическом отделении и шести месяцев в психиатрии, он не держит в голове и более важные вещи. Отца, например. Хотя дома есть фотографии, и мама ему каждый раз отца на них терпеливо показывает. Но Рин не узнает дородного мужчину с коротко подстриженными черными волосами и проницательным взглядом восточных глаз.

Мало того, что Рин много чего не помнит, он вдобавок иногда и делает черт-те что. Например, начинает собирать сумку, кладет в нее спортивный костюм, кеды, словно собирается ехать куда-то далеко, но останавливается перед дверями, боится их открыть, уверен, что за ними его ждут те, кого там быть не должно. Он понимает, что для такого страха обязана быть причина, но назвать ее не может. Ищет слова, но они разбегаются в голове, как муравьи. Ни поймать, ни собрать вместе. В такие минуты Рин в отчаянии. Хочет выбросить чертовы таблетки: от них никакой пользы, они никогда не смогут привести в порядок его внутренний хаос. В такие минуты ему просто необходим Сэм. Только он может успокоить, убедить, что все будет хорошо и очень-очень скоро все страхи уйдут в прошлое. Может быть. Когда-нибудь. Но пока у Рина не память, а скомканная бумажка, над которой кто-то поработал маникюрными ножницами.