Наркотик: Боль На Двоих

Глава 22. Бедная хозяйка

Он ожидал. Он волновался.

Решив не мешать работе доктора, Ричард вышел в коридор.

Первое, что он увидел разъярённого Гейджа.

-Какого черта ты устроил, Томсон?! - таким друга Ричард не видел ещё никогда, его глаза метали стрелы.

-Я сам ничего не понимаю! Так не должно было быть!- защищался юноша, тихо добавляя,- яд должен был вызвать головокружение, легкую боль в животе, недомогание и только!

-Ты не знал, что так будет?

-Конечно нет! Я ж не идиот, чтобы на меня вешали убийство...да и убивать мать я не горю желанием.

Дверь открылась и от туда вышел мужчина, врач.

-Что с ней?- первым спросил Гайдж.

Доктор прокашлялся :

-Состояние стабильно, у меня есть две новости, которые вас Точно не порадуют, молодые люди. Госпожа будет жить, но не побоюсь сказать, что вряд ли она сможет вернуться к прошлой жизни.

-Что?- тихо спросил Томсон не веря словам.

-Она приняла яд, который не опасен для жизни в обычных условиях, но перед этим ей был принят препарат, берусь предположить, что такая реакция была вызвана именно им.

-Что теперь будет с ней?

-Простите, но вероятно она останется полностью парализованной. К сжалению, не думаю, что ей возможно помочь.

-Я...вы знаете, что это могло быть?- решился спросить Ричард, окончательно растерявшись.

Но врач нисколько не удивился и лишь спросил:

-О яде или о препарате? Не знаю, где находился яд, но это была отрава для мышей или насекомых, что странно. Отравитель либо не знаком с ядами, либо цели его специфичны,- доктор обвёл юношей каким-то двухсмысленным взглядом,- Препарат...препарат, либо успокоительное, либо, простите за такое предложение, психотропное.

-Психотропное...?

-Простыми словами, прошу прошения, предполагаю, что леди Томсон употребляла наркотик.

Врач покинул юношей, а Ричард опустился на корточки, пряча лицо в руки.

-Ричард?- позвал тихо Финеас.

Нет ответа.

***

В царившей тишине тикали часы.

Мужчина стоял на коленях у кровати и просто молча держал руку женщины, понимая, что он больше не услышит ее голос.

-Бедная, бедная моя девочка!- завывая произнёс Генрих,- Бедная, моя хозяйка! За что жизнь к тебе так отнеслась, Адриана, что такого ты натворила, что к тебе вот так?!

Это был лишь монолог одной несчастной души, надеявшейся, что женщина лежащая в кровати слышит, понимает его.

-Почему такая не справедливость во вселенной, почему Господь такое допускает?! - в глазах мужчины застыли слезы.- С самого юношества начались твои муки, с самого детства. Даже матери у тебя не было, девочка моя.- он целовал ее руку, начиная свою исповедь, словно обращаясь к самим небесам, а не к парализованному телу,- Помню, какой ты была милой и веселой девушкой, когда я пришёл работать в этот дом, помню как полюбил твою улыбку, Адриана. Каким ударом был тот поступок этого ублюдка, помню как тебе было плохо, а я даже не мог утешить, как хозяин покинул тебя, как тебе приходилось пятнадцать лет мучаться. Все эти годы я пытался быть тебе поддержкой, но я всего лишь слуга, как я мог тебе помочь?

По лицу мужчины катились слезы.

-Прости, пожалуйста, Адриана, что не смог ни разу помочь тебе, прости, что был так бесполезен. Я видел, что ты делаешь со своей жизнью. Видел, как ты пыталась заглушить боль этими препаратами... Прости, за то, что не помог, прости за мою беспомощность и трусость, прости за то, что единственное, что я могу делать - ухаживать за тобой, прости, что как малое дитя плачу тут, перед тобой, словно перед иконой.

Он целовал ее руку, на глазах женщины выступили слезы, наверное игры света.