Fate | 18+

𝑽𝑰. 𝑲𝑬𝑬𝑷 𝒀𝑶𝑼𝑹𝑺𝑬𝑳𝑭 𝑨𝑳𝑰𝑽𝑬.

А когда придёт любовь,
То спалит до тла все вокруг дома,
Огненная кровь, и горят сердца,
А в небе снова будет гроза.

***

— Объясни, что происходит вообще? И что ты делаешь в моем доме?
— Ты ничего не помнишь?
— Нет, вообще ничего!
— Тяжелый случай. — в голосе брюнета слышалась безнадежность, он усадил Эдди на стул и сел перед ним на пол по-турецки. — Что тебе удалось запомнить?
— Бауэрс и его мерзкие дружки. Я помню, как мне скрутили руки, но на этом все.
— Короче говоря, у тебя случился сильный приступ астмы. Я едва успел тебя спасти, почему ты не рассказывал мне про астму?
— А что, это так важно?
— Как выяснилось, да. Благо твой ингалятор лежал в рюкзаке. Эти шакалы сразу испугались и удрали, как только я подбежал, свидетели им были ни к чему.
— Погоди, как ты нашел меня?
— Это не важно, главное, что я вовремя успел. На руках тебя донес буквально. И часто они так с тобой?
— Бывает, когда застают меня одного, но именно такого еще никогда не случалось...
— Дай-ка глянуть. — привстав Ричи нежно взял вялые ледяные руки приятеля и стал их внимательно рассматривать. От неожиданных теплых прикосновений кожа астматика сделалась гусиной, а внутри зародилось приятное смятение. Затем длинные пальцы бегло пробежались по разбитым коленям. — Ого, да у тебя все в синяках и повреждениях, как ты себя чувствуешь?
— Н-нормально...
— Ты меня очень напугал. Будь осторожен, прошу. Обещаешь? — в глазах Каспбрака читалось самое честное «обещаю», которое только можно было пообещать. Заключительным кивком все было сказано.
Они находились так близко к друг другу, что еще немного, и на шее ощущалось бы легкое дыхание. Обменявшись взглядами, они робко улыбнулись и даже не знали, что сказать.
— Ладно, давай спускаться — Ричи встал — твоя мама тоже хотела с тобой поговорить.
— Да, ты прав.
— Когда-нибудь я им точно хорошенько вмажу.
— Ричи...
— Что?
— Зачем ты в это ввязался? — поинтересовался парень, неловко устремив глаза в пол.
— В смысле?
— В прямом. Никто бы не стал так заступаться за человека, которого знает сутки. И я уверен, без драки не обошлось, твоя ссадина на щеке тебя выдает, научись врать получше.
— Хе-ей, ну ты чего-о? — положив тяжелые кисти на плечи Эдди, брюнет взглянул преданно и очень жалобно, выгнув брови.
— Для меня совершенно не имеет значения, знаю я тебя сутки или всю жизнь. Я в любом случае заступлюсь за тебя, потому что ты не заслуживаешь к себе такого отношения. — Тозиер прижал бедолагу к груди и крепко обнял. Каспбрак отчетливо слышал его сердцебиение и каждый глубокий вздох. После пары поглаживаний по голове шатен ответил взаимностью и обвил руками стройный торс своего защитника.
— Спасибо — тихонько прошептал потерпевший дрожащим голосом.

— Так что было после того, как я отключился? Ты скажешь мне правду? — идя вслед за Ричи вниз по лестнице требовал Эдди.
— Мы обязательно обсудим это позже. Ты голоден?
— Есть немного, я давно не ел.
— Отлично, тогда поспеши. Уверен, нас заждались. — приятный запах доносился с кухни и коварно манил пустые, урчащие желудки подростков.

— Мальчики, а я вам тут приготовила кое-что, надеюсь, вам понравится. — Софи раскладывала содержимое сковороды по тарелкам. — Ричи, как ты относишься к брокколи и к курице в соусе карри?
— Весьма положительно, мисс Каспбрак, спасибо Вам большое.
— Вот и славно. Приятного аппетита! — благодарности раздались в унисон и тарелки, мало-помалу, начали опустошаться.

— Так, я отойду, Эдди, я все еще жду объяснений, почему ты мне не рассказывал о таком хорошем друге.
— Хорошо, хорошо.

— А мама у тебя вкусно готовит, ничего не скажешь. — проговорил с набитым ртом юноша.
— Она любит это дело, поверь. А о чем вы говорили, когда ты пришел со мной?
— Ну, сначала она взяла себя в руки и тотчас уложила тебя на кровать, первые минут двадцать обрабатывала раны, практически не отходила от тебя. Потом мы разговорились как-то и она начала узнавать у меня все в подробностях. Говорит, заявление писать будет, но придется долго ждать рассмотрения.
— Ого, и сколько я был в отключке?
— Часа четыре, не меньше.
— Ты ждал меня все эти четыре часа? — в голосе отчетливо слышалась озадаченность.
— А что? Я волновался за тебя. Твоя мама сама предложила мне остаться.
— На нее это не похоже. Обычно она не одобряет моих друзей.
— Сочтем меня за исключение.
— Допустим. И все же, ее расположение завоевать трудно.
— Но мне же удалось. — игриво подметил Тозиер, отпив из стакана апельсиновый сок.

***