Три удара

1

Тэхен поднимает колени выше, обхватывает его бедра сильнее, нетерпеливо дергается навстречу — и очередной толчок приходится не под тем углом. Прямо в ту особо чувствительную точку, которую Чонгук намеренно задевал лишь мельком. Взвыв, парень рефлекторно сжимает зубы у Чонгука на плече. 
Боль расплескивается по нервам, смешивается с ощущением подступающего оргазма в кипучую, взрывоопасную смесь.
...Это был момент, когда Тэхен, сам того не желая, подал своему парню идею.
                              ***
Каждый раз во время секса у Чонгука внутри борются два противоречивых желания.      
 Одно — налечь сверху, прижаться как можно теснее, обнять, обхватить и окутать, вжаться лицом в шею или плечо. Чтобы ощущать всем телом, чтобы каждое мгновение осознавать, что Тэхен — рядом, близко как никогда, принадлежит ему полностью. Другое — напротив, отстраниться, подняться на вытянутых руках. Чтобы смотреть, чтобы сходить с ума от того, как хорош парень под ним — со стыдливо зажмуренными глазами, с горячечным румянцем на скулах, с выражением мольбы в сведенных уголком бровях. Такой невинный и такой порочный одновременно.
Прямо сейчас, впрочем, с отрывом лидирует желание номер один.       
Чонгук упирается локтями в подушку над плечами Тэхена. Обе руки — под головой парня.Обвиваются вокруг шеи, словно опасные осьминожные щупальца, но, конечно, не причинят ни малейшего вреда. Тэхен понимает это имлеет в объятиях, сладко всхлипывая всякий раз, как член Чонгука размеренно входит в тело. Ему мало! Мало этих плавных движений, тщательно выверенных так, чтобы поддерживать возбуждение на грани пика, но не дать перелиться через нее. Скоро он не выдержит и попросит больше, сильнее, жестче. Перешагнет через свое смущение. Оба знают, что и то, и другое — уже давно не столько проявления ангельской природы Тэхена, сколько игра, негласно утвержденное между двоими соревнование. Кто окажется сильнее на сей раз: искуситель или добродейтель?.. Тэхен не против проигрывать,похоже, он даже находит в этом некое особенное удовольствие — но, соблюдая правила состязания, всякий раз держится до конца. Кусает губы, зажимает себе рот ладонью. Сейчас своей рукой ему не дотянуться. Поэтому он просто отворачивается, утыкается лицом в плечо Чонгука, стонет в него, не разжимая губ — и тут же, будто в полузабытьи, покрывает россыпью коротких умоляющих поцелуев, на последнем легко прикусывая кожу. Чонгук и сам держится из последних сил, но не сдается. Он должен услышать эти просьбы, должен одержать победу и сегодня.  Однако именно сегодня волей неведомого случая все идет совсем не по плану. Тэхен поднимает колени выше, обхватывает его бедра сильнее, нетерпеливо дергается навстречу — и очередной толчок приходится не под тем углом. Прямо в ту особо чувствительную точку. Взвыв, Тэ рефлекторно сжимает зубы у Чонгука на плече. Боль расплескивается по нервам, смешивается с ощущением и  заставляет запрокинуть голову и замереть, зашипеть сквозь зубы на вдохе. Тэхен под ним испуганно распахивает глаза, пытается сказать что-то. Но поздно. Рыкнув, Чонгук подаётся вперёд, затыкает ему рот поцелуем — и размашистыми движениями втрахивает его в постель. Тэхен вскрикивает, бьётся, царапает ему спину. Все это длится лишь несколько секунд. Обоим хватает, чтобы кончить так бурно (по крайней мере за себя Чонгук мог в этом вопросе поручиться), как не было даже в их сумасшедший первый раз, когда счастье обладания друг другом заставило забыть обо всем на свете.       
— Милый, я… — выдыхает Тэхен первым делом, как только способность связывать звуки в слова возвращается к нему. Он тянется к плечу Чонгука, что лежит возле него на спине, тяжело дыша и блаженно улыбаясь. Робко касается меток на коже. Чонгук нехотя переводит взгляд с потолка на собственное плечо. Два красновато-розовых пунктирных полумесяца. При одном воспоминании о том, как он их получил, в паху будто снова тяжелеет — хотя по факту, конечно, на такие рекорды не способно ни одно человеческое тело.       
— Я имею в виду… Прости за это. Мне очень жаль, это были такие… внезапные ощущения, и я просто не успел…       
— Солнце, да не неси же ты чушь!— возмущается Чонгук и, несмотря на усталость, приподнимается на локте. Заглянуть в лицо своему любимому, попытаться понять: он действительно такой прекраснодушный идиот, или прикидывается?..
— Ты что, так ничего и не понял? Мне нравится боль.       
М-да. По тому, какое выражение проступает на лице Тэхена — удивление в одном флаконе с едва ли не ужасом. Чонгук  вздыхает и укладывается обратно, поворачиваясь на бок лицом к Тэхену, заведя руку под голову. И принимается разъяснять терпеливо:      
 — Не любая боль, конечно. Мне нравится получать ее от того, кого я хочу. Она… усиливает ощущения, если сказать по-простому. Что-то вроде острой приправы к блюду.
  —Дорогой!— кажется, наконец справившись с шоком, Тэхен поднимает ладони.
  Секундой раньше он задавался вопросом, почему все это время — с тех пор, как они с Тэхеном делят постель, — даже не вспоминал об этой своей склонности. Конечно, последний опыт был слишком давно, а с Тэхеном чертовски хорошо и без всего этого — так что по сути просто не было повода. Но теперь он понимает, что настоящая причина — в самой ангельской сущности Тэхена. В его светлой, благодатной, любвеобильной природе. Было просто невозможно вообразить его сознательно причиняющим боль какому бы то ни было. Ключевое слово — «было».  Потому что теперь Тэхен, сам того не желая, подал своему возлюбленному идею. И лучше ему до поры до времени не знать, чем она обернется.