Как Прежде Уже Не Будет

20

Я так сильно любил тебя, - начал тихо Дан. - Все в тебе: твою нежность, ласку, робость и смущение. Мне нравилась твоя ревность в определенные моменты, и я с ума сходил от твоих широко распахнутых невинных глаз.

А сейчас? - прочистив горло, прошептала Соня, касаясь пальцами его груди, где сильно билось сердце.

Она не знала, зачем спросила, и что даст ей его ответ, но взволнованно всматривалась в его темные, ничего не выражающие глаза. В них даже желания не было, пусть тело и было напряженным, что уж говорить об остальном.

Я ненавижу тебя, и презираю. Я готов убить тебя собственными руками, но не могу никому другому позволить даже коснуться тебя. Я хочу тебя до безумия, но знаю, что не должен прикасаться. Ты моя погибель и моя жизнь. И я не знаю, что с этим делать.

Будь Дан хоть немного трезвее, он никогда не позволил бы подобным словам сорваться со своих губ. Они обнажали перед ней душу, в которую и так было нагажено. Но сейчас страх того, что все станет еще хуже, притупился, и Дан позволил себе этот минутный импульс.

В глазах Дана Соня по-прежнему не видела и намека на то, о чем он говорил. Но и ее лицо, она была уверена, не выражало того, что бушевало внутри: впервые за долгое время она почувствовала вину. Дан всегда был сильным, решительным и твердым. И это больше всего ей нравилось в нем. А рядом с ней он всегда менялся. Она не знала, хорошо это или плохо, не думала, как этим воспользоваться. Это просто было странно.

Пальцы девушки медленно скользили по его груди к шее, а потом к лицу. Она, едва касаясь, провела ими по тонкому шраму на его щеке, а потом подалась вперед и коснулась его губами, нежно и трепетно лаская. Дан прикрыл глаза, наслаждаясь этим и почти не дыша, чтобы продлить момент. Губы Сони были мягкими и слегка влажными, даря покой и минутное умиротворение.

Она сама поцеловала его, скользнув губами со щеки к губам. Сама раскрыла языком его губы и вовлекла в ласку. Ее руки все сильней наклоняли его к ней, заставив практически лечь на себя. Но Дан не долго бездействовал, лишь на секунду дав ей контроль и власть. Умело перехватил инициативу и превратил спокойный поцелуй в дикий и жадный. Соня с готовностью отвечала, прижимаясь к нему всем телом, начала торопливо расстегивать оставшиеся пуговицы на рубашке и гладить ладошками мускулистую грудь. Дан приподнялся на колене, оторвавшись от ее губ, чтобы скинуть эту деталь одежды, а в это время руки Сони уже расстегивали пряжку на ремне. Она смотрела прямо ему в глаза, запрокинув вверх лицо и прикусив губку, как прежде. Мужчина не мешал ей, наблюдая за тем, как проворные пальцы справляются со своей задачей. А потом она подалась вперед и провела губами по его плоскому животу, обвив руками талию. Она едва прикусывала темную кожу, желая почувствовать его вкус и насладиться им. Когда же ее пальцы расстегнули молнию, он остановил ее, вновь опрокидывая на спину и вовлекая в новый, еще более требовательный поцелуй. Резко и раздраженно Дан одним движение оторвал длинный подол ее платья до самой талии, не желая тратить время на раздевание. То же самое произошло и с тонкой тканью на лифе. Он стянул с нее лоскуты и накрыл своим телом, наслаждаясь прямым прикосновением кожи к коже. Почти сразу за одеждой последовало и ее белье, оставляя ее совершенно обнаженной. Почти с благоговением Дан провел рукой по ее ноге от щиколотки к бедру, наслаждаясь мягкостью кожи. Соне нравился такой контраст: резкие движения вкупе с лаской и нежностью. Эта непредсказуемость распаляла. Она не знала, чего ждать в следующий момент - грубой ласки или едва заметного прикосновения.