Завтрак деленный на двоих

Любовь друг к другу.

Нежные лепестки роз аккуратно целуют чувствительную кожу, даря свое тепло, умирая постепенно. Как долго он вот так лежит и терзает бутоны английских роз? Уже и со счету сбился. Но это успокаивает почему-то, и останавливаться парень смысла не видит. Кончиками пальцев касается гладких лепестков и улыбается тихо, нежно, щуря чуть свои глаза. Угольные волосы, чуть спутанные, переливаются, попадая под лучи жаркого солнца. Даже шторы василькового цвета не спасают.
Пухлые губы расслабленно приоткрываются, выпуская тихое дыхание из грудной клетки. Веки тяжелеют, закрываются. Из открытого окна веет легко прохладой, которая приятно растекается по легким и заставляет кожу покрыться мурашками. Сдувает несколько цветов с груди и волос парня, от чего тот недовольно брови хмурит и возвращает их.
 Сегодня был прекрасный день. Лазурное небо было покрыто пушистыми облаками, которые лишь иногда прикрывали огненный шар, согревающий приятно. Жители Сеула в этот выходной день спокойно прогуливались по тихим улочкам, ведя беседу со своими знакомыми, либо оставаясь наедине с самим собой. Чимин стоял на балконе и рассматривал их. Все же лежать на мягкой кровати тоже наскучило. Укутывается в легкую рубашку, накинутую на тело, и нежится на солнышке. Он не видит смысла печалиться, отдаваться тоске. Все же жизнь его наградила хорошими моментами. А главное любимым человеком, который вышел к Паку на балкон, аккуратно, со спины, загребая в объятия. Хосок утыкается в чужую шею и оставляет легкий, жаркий поцелуй на ней же. Пак льнет, мурлычет довольно, расплывается в улыбке и укладывает руку на чужую макушку, массируя подушками пальцев, слышит мычание довольное.
- Снова развлекался с цветами? – с явной ухмылкой, хрипло шепчет на ухо Чон и целует в висок. – А кто после себя убирать будет?
- Я всегда убираю. Ты знаешь это, - цокает тихо младший и дует губы по детской привычке. – И в этот раз уберу.
Следует молчание. Но такое нужное. Вовсе не чувствуется какое-либо напряжение. Только теплые руки Хосока на талии его «сокровища», как тот говорит. Оба, после того как насладились друг другом, перемещаются на кухню. Все же не стоит забывать о еде.
 Помещение медленно наполняется запахом завтрака. Старший всегда любил то, что делает его парень. Всегда уплетал за обе щеки и восхвалял его готовку. Стол всегда был забит изобилием блюд. Будь то завтрак, обед или ужин. Остаться голодным с Чимином было невозможно уж точно. Он баловал Хосока. Никогда не отказывал ему. Мог просто в любой день хоть торт испечь.
 К слову, оба парня друг в друге души не чают. Дарят любовь и отдают себя без остатка. Стараются заполнить легкие друг другом. Не отпускают, дарят неземные ласки. Упиваются друг другом и пьянеют моментально. Даже сейчас, сидя напротив друг друга, смотрят в глаза и убивают, медленно поедая пищу.
- Почему меня так влечет к тебе? – спрашивает почти сам себя Пак и первый сдается, отводя взгляд, мило жмурит нос, рассматривает уже давно родные черты лица.
- Почему-то у меня такой же вопрос. И ответа я не знаю. – Снова приятная глазу улыбка.
 Младший облизывает пересохшие в один момент губы и хмыкает под нос. Копошится в своих мыслях, пытается найти ответ. Бегает глазами по комнате и вздыхает, сдаваясь.

 Парни сидят на диване в гостиной, жмутся друг к другу. Младший играет нежно, так аккуратно с волосами его хёна, не отрывает взгляда от экрана, по которому идут их любимые ужасы. Уже глубокая ночь. Небосвод усыпан россыпью звезд, собирающихся в разные созвездия, а какие-то остаются загадкой, не создавая рисунков на темном небе. Яркая луна освещает слегка улочки. Такое любимое время парней. Они открывают новые границы друг друга по ночам, любят друг друга сильнее, ломают все невидимые преграды и уходят в чувство эйфории, забываясь и думая только о чужих губах, которые так нежно, но с напором терзают их. Фильм сразу же забывается, главные герои одиноко отыгрывают с вои роли, будто для стены. Чимин лежит под Чоном и выгибается тому на встречу, блуждает руками по чужой коже, теряется в чужих ласках и томно выдыхает, чувствуя огненные поцелуи на своей шее.

 Глаза невольно закатываются, по губам постоянно проходится язык, увлажняя их. В этой тишине только слышно дыхание двоих и чувствуется уже возбуждение, которое витает в воздухе и повышает градус. Становится душно и хочется избавиться от лишней одежды, чтобы стало легче. Чтобы слиться полностью со своим любимым, чего оба и делают. Одежды лежат одиноко на полу, чуть помятые.

 По комнате разносятся сладкие, чуть хриплые стоны младшего и шлепки двух тел друг о друга. Каждый сходит с ума. Младший мурлычет довольно на ухо Чону, просит того быть быстрее, а тот и не отказывает вовсе. Длинные пальцы проходятся по обнаженной шее Пака, а после сама ладонь укладывается на нее, сжимая, лишая воздуха, но вовсе не хочет убить, нет. Старший слишком хорошо знал свое сокровище, и сейчас наблюдать за его блаженным лицом, слышать довольные стоны так приятно. Это убивает. Голос юноши подобен пению птиц. Но только эта птица единственная и принадлежит только Чон Хосоку. Это заставляет улыбаться и только ускоряться, попадая по простате, вслушиваясь в громкие вскрики, доводя до оргазма. Выжимая из себя все соки, оба изливаются и после их традиции, когда они смотрят примерно пять минут, не отрывая, друг другу в глаза, они лишь удобнее укладываются, обнимают, засыпают. Им уж точно ничего не страшно, пока они вдвоем