Алголь

🧡

У Цукасы горячие щёки. Мягкие, совсем юношеские, возбуждённо краснеющие, наливающиеся кровью, которые так приятно сжимать в тёплых ладонях. У Цукасы громкий, искрящийся голос, застревающий в голове, напитывающий лёгкие и заставляющий сердце биться чаще, а дыхание становиться свинцовым, неподъёмным, невыносимым. У Цукасы широкая, по-детски наивная улыбка, обнажающая ровный ряд зубов с небольшими острыми клыками, что впиваются в кожу так сладко, тягуче, наслаждаясь полуночной дерзостью.

У Цукасы жёсткие волосы. Непослушные, путающиеся, неровно обрезанные и надоедливо лезущие в глаза. В большие такие, сверкающие. Подобно золотистым запонкам на костюме офисного клерка, что сделаны, на самом деле, из обыкновенной окрашенной бронзы. Они, словно кислые лимонные леденцы, сводят зубы, освободившись от милого шуршащего фантика с безвозвратно смятым рисунком на нём. Они как медь, дешёвый коньяк или маленькие монетки, случайно найденные в густом песке. Игривые, смеющиеся.
Напоминающие закатное солнце.

А одежда у Цукасы мятая. Обычно скомкано лежащая в глубине большого шкафа с оторванной верхней пуговицей на рубашке и небольшим пятнышком на укороченных брюках, что никак не отстирывается. Его вещи пропахли весной, сухофруктами и самим Цукасой, что так крепко стискивает в жадных объятиях, никак не способный ими насытиться. Ему всё мало, мало, мало. Недостаточно солёных слёз на обветренном лице брата, ледяных рук на своем теле, под стать кафелю в их ванной, и скупых улыбок. Не хватает любви, не хватает преданности и доходящей до глупости страсти. Но Аманэ и так на пределе. Он и так дышит только Цукасой.

Тем Цукасой, что привык щуриться и растягивать тонкие губы в ехидной ухмылке, напевать забавные песни и звонко хохотать на всю оживлённую улицу. Что обожает играть в катануки на больших фестивалях, сосредоточенно вырезая конфеты из пшеничной муки в виде различных животных и неровных сердечек. Что слишком беспечный и беззаботный. Но Аманэ любит его. Чересчур сильно и абсолютно неправильно.

Любит, когда тот огрызается, несёт чепуху и липнет, словно банный лист. И даже если Цукаса делает больно, грубо цепляется за чужую одежду, целует развязно, мокро и неумело, Аманэ не прекращает любить.

Он разрешает так с собой обходиться. Вяло отвечает на поцелуи и позволяет вести.