Малышка на десять миллионов рё

Глава 3: Ради денег

Мою первую любовь звали ненависть,

Она курила сигареты и всем нравилась.

Она смеялась, пока за неё дрались,

На выпускной ярче всех накрасилась. ©

Алёна Швец, «Мою первую любовь звали ненависть»

Утро началось с громкой неразборчивой матерщины, доносившейся откуда-то из другой комнаты. Нана недовольно вздохнула, чувствуя, как ускользает сон.

— Хидан, твою ж мать... — пробормотала девушка, не открывая глаз.

— Чего тебе? — раздался голос с соседнего футона.

Нана повернула голову, бросив короткий взгляд сквозь приоткрытые веки. Хидан, судя по всему, проснулся первым. Он сидел, прислонившись спиной к стене и согнув одну ногу в колене. В руках у него была книжка в темном кожаном переплете. Присмотревшись, Нана заметила на обложке серебристый треугольник, заключенный в круг — точно такой же Хидан носил на шее. Молитвы с утра пораньше? Впрочем, чего ещё ожидать от такого религиозного человека.

— Это Какузу орёт, — пояснил Хидан, не дожидаясь вопроса. — Интересно, что его разозлило в такую рань...

Вздохнув, Нана закрыла глаза, попытавшись уснуть. Безуспешно. Слишком раздражена. Сердце отсчитывало удары, будто пытаясь вырваться из груди. Желание пойти высказать недовольство боролось с надеждой, что крики все-таки утихнут, если подождать ещё немного. Может, ещё получится заснуть? Да и, чего уж там — не хотелось пересекаться с Какузу, находящемся в гневе. Нана почти ничего не знала о его способностях, но была уверена — спускаться вниз и пытаться утихомирить того, кто больше тебя раза в полтора как минимум, было не лучшей идеей. Тем более в одиночку.

Внезапно раздался грохот. На мгновение Нане показалось, будто стены гостиницы затряслись.

— Ебани меня Джашин, да что там происходит? — в голосе Хидана читалась заинтересованность. Уж он-то точно не боялся встречи с разъяренным Какузу.

— Не представляю.

— Пойдем посмотрим?

Нана задумалась. Стоит ли? Какузу далеко не мальчишка, наверняка и без них разберется. Но любопытство взяло свое.