Блюз

Дыши.

Тэхен видел, что Чеён задыхалась. Медленно, но так верно исчезала, тая на глазах.

Теперь стало так привычно наблюдать за тем, как она захлебывалась в собственных слезах, а затем, когда силы уже покидали почти безжизненное хрупкое тельце, лежала на полу шепча обрывки бессмысленных фраз.

Сумашедшая? Тэхен готов был глотку разорвать тому, кто хоть как-то ранит ее. Пресекать любые гадкие слова в сторону Чеён стало его отрадой и основной целью в тот момент, когда жизнь потеряла любой смысл. Она отнимала у его заблудшей души частичку того необъятного одиночества. Звала к себе, когда срывалась и плакала и не заставляла уйти после великолепной драматичной сценки.

Тэхен помнит как впервые обхватил руку Чеён своей. Нежно поглаживая татуировки на запястьях, был поражен изяществом ее хрупких пальцев и милых ногтей с наклейками морковок.

Она никогда не рассказывала про свои нательные рисунки. У нее их много, но почти все маленькие и, наверное, очень значимые. Как она их сделала? Почему? Какая стала любимой? Тэхену было действительно интересна любая мелочь из жизни девушки, но Чеён лишь отмахивалась и заставляла молчать.

Однажды, во время сильнейшего нервного срыва, одного из худших на памяти Тэхена, Сон Чеён призналась, что ей действительно нравилось раньше красить волосы — чем необычнее, тем лучше. А затем в порывах безудержных эмоций неумело отстригла отросшие пряди. Теперь она стала делать так постоянно. На многих фотографиях, увиденных Кимом, можно было разглядеть ее короткие волосы, ставшие напоминанием о прошлой жизни. Наверное, поэтому порывы девушки стали ему ясны, и он никогда не смел отговаривать ее.

Чеён не любила объятия, но при этом с мольбой в темных глазах просила Тэхена сжать ее как можно крепче. Для Кима нечто подобное являлось утешением. Парень смотрел на девушку и не мог поверить, что ее лицо сейчас утыкается носом прямо в его плечо. Портило момент лишь то, что Чеён плакала. Опять.

Она пыталась всхлипывать тихо, раз за разом вспоминая, что близкий сердцу Тэ рядом, нужно показать себя с лучшей стороны. Но натуру, как и душу, не скроешь от пытливых и до смерти добрых щенячьих глаз, в которых, кажется, отражалась вся вселенская любовь.

И Её всегда было мало.

Сон Чеён хваталась за край его рубашки в попытках отыскать тот самый спасательный круг в виде недостающей поддержки, а натыкалась лишь на теплые и, сжимающие до хруста костей, объятия. Из-за чего плакала еще сильней. Так сложно поверить, что ты кому-то нужна и, возможно даже, дорога.