POV Чонгук
Тэхен уже на седьмом месяце беременности, и ничего лучшего со мной в жизни не происходило.
Он постоянно капризничает и требует внимания. Любит просыпаться посреди ночи и пихать меня ногами в бок со словами: "Ты меня не любишь!" А мне лишь остаётся сопеть недовольно, сгребать его в охапку покрепче и шептать на ухо: "Люблю. Безумно. Вас."
За что мне такое счастье? Не знаю.
Порой, сидя за грудой учебников по медицине и управлению персоналом (готовлюсь к поступлению), на память приходят чудесные моменты, когда жизнь стала прекрасной.
Почти шесть месяцев назад, когда город накрыло первым снегом перед Рождеством, я терпеливо дожидался Тэхена возле дома. В тот день мы должны были справлять праздник у Юнги с Чимином. У нас не было выбора: беременный Пак настаивал именно на таком домашнем уюте, а спорить было бесполезно, да и не к чему.
Намджун с Джином как раз должны были успеть вернуться к началу вечеринки, да и брат с Хосоком обещали прийти.
Идеально?
Да.
Тэхен к тому моменту почти не сопротивлялся мне и не выдавал колючие слова, вспоминая былые обиды, а лишь теплее жался по ночам ближе.
После нашей первой ночи вместе я переехал к ним, потому что больше скрывать было нечего.
- Я люблю вашего сына, и мы поженимся, - тогда заявил я его родителям.
- Наконец-то, - проворчал его отец и слегка кивнул головой. - Вещи завтра перевезете.
И шаг за шагом мы учились с ним жить вместе, мечтать и дышать вместе. Разбиваться на кусочки и сливаться воедино, растворяясь в страсти. Его всегда было мало, разрывающей нутро любви внутри меня было слишком много.
Сносило крышу, я любил и окрылялся, будто каждый день последний.
Счастлив?
Да.
Но в этот сочельник Тэхен стал непривычно молчалив и нервно сжимал в руках подарок хозяевам дома.
Я уже смутно перебирал в голове последние дни и вспоминал: что я мог натворить?
Когда мы пришли, то застыли в восхищении. Чимин так расстарался в приготовлениях к празднику.
Вся квартира была украшена в красно-золотых тонах: шарики, колокольчики, веточки омелы. Огромная пушистая ель стояла посреди зала, а вокруг неё были раскиданы подушки. Рядом стоял низкий столик с лёгкими закусками на нем. По-домашнему, и так мило.
Джун крепко прижимал своего омегу, расположившегося у его ног, и аккуратно поглаживал по плечам и спине, словно он хрупкая хрустальная статуэтка. Взгляд его был всегда прикован только к Джину, шёпот на ухо то и дело заставлял смущаться омегу. Как помешанный, ей Богу.
Чимин с Юнги казались такой бурной парочкой. Пак придирался, кидался кухонной утварью, а затем внезапно успокоился и развалился на коленях у своего мужа. Будущего.
Опоздавшие Хосок с братом вели себя более скромно, но ни на секунду не расцепляли пальцев. Когда они перемещались по комнате, то шли в ногу, когда сидели рядом, то по вздохам было видно - дышат в унисон.
С самого начала как мы вошли, Тэ заметно нервничал. Не мог усидеть на месте, метался по залу, рассматривал украшения, зависал подолгу, смотря в одну точку, и странно поглядывал на Чимина.
Это напрягало. Но пока он не решится сам на разговор, я не хотел лезть. Разворошить улей посреди праздника?
Нет, спасибо.
