Босиком по багровым осколкам

12

Эмили смотрит в окно, потирая одной рукой заспанные глаза, а другой оглаживая чужие волосы. Тёмные пряди с лёгкостью проходят меж пальцев и слегка пахнут шампунем. Девушка до сих пор пребывает в шоке.

Её сон нарушило нелепое копошение сзади. Кровать со скрипом прогнулась и тёплое тело легло где-то позади.

Это был Чонгук.

Заспанный, растрепанный, безобидный.

Эмили видела таким его впервые. Едва опухшее лицо, следы от подушки на левой щеке, нелепое сопение в одеяло.

Вечером Чон остался помогать Паку в салоне, но девушка уж никак не ожидала, что тот придёт к ней спать.

Тяжёлая туша елозит на кровати, а большие ладони сжимают край подушки.

-Неужели ты ещё и лунатишь? - Эм садится на кровати, облокачиваясь на спинку и кладёт голову Гука себе на ноги. Тот что-то бормочет, пытается ругаться, но вновь погружается в сон. Не надолго. Каждые пару минут тело вздрагивает. Чон шипит, сжимает пальцами до боли чужую руки и снова засыпает в поту.

-Неужели так происходит каждую ночь?

Утром она ни за что не расскажет Чону о его ночной слабости. Не промолвит и слова о том, что знает всю его поднаготную и не выразит слов сожаления. Она не заставит его вновь чувствовать себя слабым.

Он в этом не виноват. Она теперь знает, что он пережил.

Чонгук, наверное, и сам не помнит, каким он был раньше. Вспоминает периодически лишь самые ужасные моменты из жизни... Периодически... Каждую ночь. Помнит слезы матери и сожалеющий взгляд старшего брата. Помнит... Как отчим указывает на него пальцем и твердит о том, что Гук сумасшедший и опасный ребёнок. Чувствует, как запястья и спину пронизывает боль, как тогда... Когда тот же отчим замахивался на него собственным ремнем и бил боковой частью по спине, рассекая кожу в районе позвоночника. "Отец" злился, а после заставлял оттирать капли крови со светлого ковра. Гук помнит, как тот тушил окурки сигарет о его руки, если он делал попытки пожаловаться матери. Отчим пил, водил в дом чужих женщин и получал кайф закидываясь таблетками. Чон хотел рассказать. Просто хотел кричать о том, что этот человек - зверь.

Не получалось.

Ему никто не верил. Каждый считал его сумасшедшим, ребёнком, травмирующем себе запястья и представляющем угрозу для окружающих его детей. А когда Чон все же указывал на "отца" говоря о том, что все сделал именно он, даже мать от него отворачивалась. Смотрела со слезами, но качала головой, веря лишь словам мужа.