last heartbeat

Последний вздох.

Чонгук прибывает в назначенное время, останавливая свое авто у ворот огромного особняка. Прихватывая с собой товар, он поднимается по ступенькам, оглаживая ладонью резные колонны и перилла. Довольно таки красивое место для человека, не имеющего вкуса в таких вещах. Как только Чон переступает порог кабинета Намджуна, то его встречает отнюдь не добродушный взгляд с пылкими объятиями, — присаживайся, Чонгук.

Услышав приглашение, Чон сел в кресло напротив, загоняя тираду о том, как успешно он вернул товар и отныне он никому ничего не должен, после таких фраз Гук бросает на стол довольно объемный и увесистый пакет.

— Да, ты молодец, Гуки, жаль только, что это я прятал все это время наркоту, чтобы ты побегал, как белка в колесе. И смотри-ка, нашел же, — Намджун уже не скрывает свой озлобленный оскал, — парни, свяжите его.

Из неоткуда предплечья Чонгука сжимают руки, как тиски и обвивают его тело веревками, приколачивая намертво к стулу, на что он и не успевает вовремя среагировать. 

— Какого черта, Джун?! — Ошарашенный таким исходом, Гук брыкается на месте, пытаясь освободиться. 

— Я для тебя приготовил сюрприз, смотри же, — жесткой хваткой он приволок Пака, который был в чем мать родила и трясся, как осиновый лист, еще более хрупкий, чем он был на самом деле, такой беззащитный птенец.

Шибари на Чимине выглядит как настоящее произведение искусства, как лоза, обвитая вокруг ствола молодой ивы, которая свесила свои плакучие ветви. Хоть картину по нему пиши. Но Чон думает об этом совсем недолго. Почему Чимин связан, почему связан он сам?! Что вообще происходит?

— 1000 вопросов и 0 ответов, да, JK? Так вот я тебе разъясню всю абсурдность ситуации, — Намджун достает из ящика своего стола ампулу с мутным содержимым и шприц, завидев иглу, Чимин жмется ближе к стене в страхе. Что это за, черт побери, такие ролевые игры?! Джун опустошает капсулу и выпускает воздух из шприца, постукивая нетерпеливо пальцами, хватает мычащего в кляп Чимина за запястье и предплечье и вводит инъекцию внутривенно.

— Не бойся, Чимми, это наркотик, больно не будет, лишь невъебически хорошо. "Так что же произошло?" - именно ведь это хочешь спросить у меня, Чон? Так я отвечу, — Ким бьет по лицу Чонгука, когда тот отворачивается от всего этого безобразия, не в силах наблюдать за этим, — смотри внимательно на то, как эта сучка будет течь все больше с каждой минутой под действием нейролептиков, загляни же в его глаза. Там, кроме похоти, ты ничего не сможешь увидеть. Только та движущая сила, что будет вести его на сумасшествие.