Прости

1

Белые стены, потолок и мигающие лампочки. Все здесь так до боли знакомо, что хочется побыстрее уйти. Проходя по коридору больницы, девочка лет двенадцати смотрела на все что есть в нем. Она не вырывалась — как раньше, не пыталась что-либо сделать, выбраться из этого ужасного места. Каждый день она просыпается у себя в палате и пытается понять, где сон, а где реальность. Каждый день ей дают таблетки: но они мне не нужны, я здорова. Но они только качают головой и уходят. Снова и снова повторяется одно и тоже. Сколько можно терпеть? Я здорова, и мне нормально.....жилось. До прихода этом Богом забытое место, она жила и радовалась жизни, но что-то всегда идет не так. В этом мире нет такого слова или предложения: у меня все хорошо. У нее галлюцинации, она слышит голоса, она... не такая, как все. Отторжение, презрение, страх все это шло с ней по жизни. И куда бы она не сворачивала это шло за ней, и вот первый поход к психологу. И ставят страшный диагноз: шизофрения.

Ее мечты разбиты, в сердце ужас, а на лице матери страх. Ее кладут в больницу, ей обещают что она будет здорова. Девочка сломалась. Она не смогла выдержать, не смогла смириться или хотя бы бороться. Ее сломали, а ведь всего лишь нужно было поддержать, успокоить. Но они этого не сделали. Мать испугалась, отца нет, врачам вообще нет дела до нее. Она боится, кричит, плачет. Им все равно. Она должна пить таблетки, ей плохо, но что она может сделать?

Крики, ругань, ссоры, а что может сделать маленькая девочка? После страха идет паника, закрытость и осложнения. Теперь даже таблетки не помогают. В ход идет успокоительное, психиатры каждую неделю и мерительная рубашка.

Страх закрытой комнаты — клаустрофобия. Она начинает бояться этой мягкой, белой комнаты.

Ей хочется умереть, в голове голоса добавляют желания смерти, они шепчут, кричат или говорят тихо и спокойно о смерти. Однажды врач ей сказал: попробуй подружиться с ними. Что же пыталась, но они хотят чтобы она умерла, хотят крови,  хотят убийств. Ей увеличили дозу, она похожа на овощ. Почти не говорит, просто смотрит куда-то пустыми безжизненными глазами. Ее сломали...

Ей уже двадцать пять лет. Но она все тут же, сидит в углу. Да, ее смогли каким-то образом вылечить от клаустрофобии, да галлюцинации и голоса стали менее активными, но ее живую и радостную жизни, не вернуть. Почему? Потому что не было поддержки с самого начала лечения. Она начала думать она не хочет, нет не так, она не может больше находится здесь. Проверки, лекарства, проверки, проверки, проверки и еще лекарства, ее признали достаточно нормальной.

С лицом полным жизни она выходит из больницы, это ложь. Она все еще больна, ей плохо и она ничего не чувствует. Она хочет умереть. Она решилась еще несколько месяцев назад, после выписки — умереть. Она не верит в чудо, мечту, судьбу или что там еще верят люди. Она не верит в Бога, он ее предал, он ее сломал... Нет, не так... Люди ее сломали, а он просто позволил это сделать.

Она подходит к серому десятиэтажному зданию. Через подъезд хода нет, зато есть пожарная лестница. Поднявшись, она стала на край, очень красивый вид.

Внутри ее сомнения, внутри ее кричат здравый смысл, рассудок и инстинкт самосохранения, но безумие, голоса и чувство усталости от жизни... Она делает шаг и летит навстречу асфальту. В ушах ветер, все мышцы тела сжались, сердце колотится, а инстинкт самосохранения орет в голове в три раза громче прежнего.

Столкновение с землей от ее тела почти ничего не осталось. Нет, она разбилась в кашу, но все ее кости сломаны, лицо не распознать, внутренности на земле и раздавлены.

Крики, скорая, шум, полиция. Но в глазах девушки больше не будет света, она не увидит, не услышит, она свободна, она... Исполнила свое последнее желание.

***
На кладбище, возле могилы сидит женщина лет шестидесяти. Она плачет над могилой. Кладет цветы, убирает сорняки и встает. Еще немного постояв, она тихо шепнула:
- Прости...