ПИР
ПИР
Леди не пристойно оголять ножки в обществе “благородных“ мужей, но волочить края шёлкового платья по загаженному полу не хотела. Поэтому, аккуратно задрав пышный подол, я со львиной грацией пошла в сторону коридора. “Благородные“ мужчины отводили глаза; хотелось бы думать что из-за уважения к моей особы — нет, им просто отвратно смотреть на кривые ноги старухи. У арки ко мне подбежала внучка: хрупкая, рыжеволосая девушка с большущими зелёными глазками.
— Бабуля Софи, куда-же вы?
— К себе внученька, к себе...
— Утомились? — с заботой спросила дитя.
— Да, — ответила я. — Утомилась глядеть как “благородные“ опустошают наши запасы еды и питья. К тому-же, глянь, — недовольно указала скрученным пальцем на дубовый паркет в зале. — Едят как свиньи в стойле: вино разлили, угощение повсюду разбросали. Сами даже в рот попасть не могут, привыкли что слуги с ложек кормят.
— Хи-хи, — из груди лисёнка вырвался искренний смех. — Ба! Вы, как всегда, не довольны знатью!
— Вон, гляди, — кивнула в сторону упитанного мсье Кола. — Давится, но копчёного кабана в пасть суёт. За что таких любить?
— И правда зажрался, лицо как свиное рыло стало.
— И нутро тоже, — добавила я. — Впрочем, у мсье Жюст и Алар начинка не лучше.
— Ба! — возмутилась внучка. — Мне Жюст показался даже ни чего. Брызжет благородством.
Патрисия с не поддельным интересом взглянула на златовласого юношу, это был Жюст внук Лазара и наследник дома “Боучьир“. С его невинного, даже наивного лица не спадала изумительная улыбка которая оголяла ряд белоснежных, идеально ровных зубов. Я ещё подумала: «Неужто мышца на щеках перебита?»
— Лисёнок, родная моя, у выходцев из дома “Боучьир“ скупое суждение о Благородстве.
— Почему-же? — удивилась внучка.
— Для них “благородства“ сравнимо лишь с голубой кровью в жилах и со статусом знати в обществе. С таким суждением постичь истинное значение слово Благородство им не дано, — грустно вздохнула. — Вот Арман, любимые, не забытый, знал что такое настоящее Благородство. А твой этот, — сердито взглянула на бесконечно улыбающегося Жюста. — Брызжет, но только в сортире. И то, думает что золотом гадят.
— Ба! Он мне люб! — обиделась Патрисия.
— Лисёнок, придёт время сама увидишь ту гадость, что томится внутри Жюста, — нежно, с родительской любовью потрепала надутую щеку рыжей лисице. — А до тех пор, не торопись раскрывать перед ним лепестки своего невинного цветка, — для румянца, а быть может в назидание, ласково шлёпнула по щечке юной Патрисии и вошла в арку, за которой скрывался тёмный коридор.
— Бабуля Софи?! А прощальный реверанс для гостей?
— Лисёнок, пожалей старушку, — сама думаю: «Ага, ещё перед всякой дрянью кланяться... Обойдутся!»
***
ЖДАНЫЙ ВРАГ
СКОРО...
