Child of the blue

— Очередное происшествие в одном из районов нашей столицы. Жестоко расправился с одним из подростков не кто иной, как «синий кит». Несмотря на активную политику государства против опасных групп в социальных сетях, избежать жертв не удаётся. Подростки продолжают играть со смертью и совершать самоубийства, — вещала женщина в строгом элегантном костюме с телевизора. 

 Экран резко погас, скрыв журналистку за чёрным безмолвным полотном. Парень, что до этого с увлечением слушал новости, перевёл грозный взгляд на нахала, бессовестно выключившего телевизор. 

 — Эй, Итачи! Я вообще-то смотрел! — не переставая сверлить глазами брата, возмутился брюнет. 

 — Да ладно тебе, отото, они гоняют это по TV постоянно, — старший Учиха с мягкой улыбкой отложил пульт на стол и примирительно поднял руки. 

 — А я и не знал, что ты такой бессердечный, — Саске поёрзал на диване, удобнее устраиваясь, и скрестил руки на груди. 

 — Эй! Я вовсе не бессердечный, а наоборот! Я очень заботливый старший брат, который беспокоится о младшем. Тебе уже шестнадцать, Саске, но твой соулмейт до сих пор не проявил себя. А ты слишком гордый, чтобы первым начать писать, — Итачи усмехнулся и уже гораздо тише добавил: — Думаю, эту черту ты унаследовал от нашей матери. 

 Глаза подростка сузились, заставляя мужчину вновь прибегнуть к мини-капитуляции. 

 — Ладно-ладно, — все ещё держа ладони в примирительном жесте, продолжил Итачи. — Я о том, что тебе шестнадцать, а твой соулмейт, возможно, и не родился еще. Даже если он сделает это в данную минуту, тебе придется долго ждать до возраста согласия. Или же ты посмеешь преступить закон и пойти по 176 статье? — наигранно ужаснулся брюнет. И, прищурившись, спросил: — Я надеюсь, ты знаком с этой статьёй? 

 — Пф, да, знаком — закатил глаза Саске. 

 — Саске! — притворно всплеснул руками мужчина. — Ты уже знаком с этой статьёй, а твой аники не в курсе? Как так? 

 — Гр-р. 

 — Но, если серьёзно, то я беспокоюсь. Может ты все же попытаешься связаться с ним? Всего пару слов на руке. 

 — Слушай, я же не лезу в твои дела, верно? С твоим соулмейтом. Вы общаетесь с ним более десяти лет и до сих пор не виделись. Тебе неизвестно даже его имя. 

 — Ну, личные данные мы не можем узнать из-за законов и правил, — с нажимом произнёс мужчина. — Но я уверен, как только я его увижу, тут же узнаю. Ведь только у моего соулмейта, — Итачи смягчился в голосе и задрал рукав своей рубашки, продемонстрировав младшему брату предплечье, — будут на руках эти милые ромашки. Очень милые, — расплываясь в блаженной улыбке, он провёл по нарисованным цветам. 

 — О господи, — приложив ладонь ко лбу, выдохнул Саске. — Окей, если я пообещаю тебе, что ты первым узнаешь о моем соулмейте, ты от меня отстанешь? 

 — Вообще-то я хотел добиться другого результата, но ладно, — согласился брюнет и в сторону прошептал: — Упрямство у нас в крови. Ох уж эти материнские гены. 

 — Итачи! 

 Этой ночью Саске заснул довольно быстро. Что было удивительно, ведь его всю неделю мучила бессонница. Он словно чувствовал: что-то происходит там, на конце связующей его и родственную душу нити. Что-то плохое происходило с человеком, о котором он ничего не знал и который ни разу не пытался связаться с ним, но в рождении которого, несмотря на опасения брата, он не сомневался. С самого первого дня своей жизни парень ощущал эту связь, чего не могло быть, не существуй его соулмейта. Но, даже чувствуя её, он не начинал выводить слова на коже, а наоборот — боялся, что может нечаянно черкнуть по руке; поэтому всячески избегал подобного. Парень понимал: раз за столько лет его родственная душа не дала о себе знать, значит, не очень-то ей нужна была эта связь. 

 Но сегодня, в отличие от других дней, как только голова с чёрной копной волос коснулась подушки, сознание парня плавно погрузилось в мягкие объятия Морфея. 

 Резкая боль в руке вырвала Саске из сна посредине ночи. Он распахнул глаза, хватаясь за пылающую огнём конечность и чувствуя, как тёплая вязкая жидкость медленно стекает на постель. 

 Быстро слетев с кровати, парень понёсся в ванную комнату и, оказавшись там, подставил окровавленную руку под струю воды. В очертаниях будущего рубца он смутно различал знакомый силуэт... 

 Силуэт кита, вырезанного на коже. 

 — Вот чёрт!