Третий день подряд в патруле особенно не удался. Сначала город завалило снегом, застопорив весь транспорт, и героям пришлось помогать автобусам и автомобилям выбираться из сугробов. Потом Эйджиро едва увернулся от торопящегося куда-то бизнесмена с причудой маленького тарана, отбив себе задницу об лед, упустил двух мелких воришек и помог тихой бабушке с пакетами, только под конец выяснив, что ошибся домом, этажом, и хорошо, что не бабушкой. И в конце, под занавес, наткнулся на Мидорию — прямо посреди улицы, на чужом маршруте. Эйджиро даже не понял, как там оказался.
Видимо, чтобы окончательно выбить его из колеи, вселенная решила еще немного поперчить сверху.
Мидория стоял под снегопадом, будто не замечая запутавшихся в волосах снежинок, и рассматривал витрину с детскими игрушками, задумчиво постукивая пальцами по подбородку. Одет он был в штатское, а не в геройское, и Эйджиро улыбнулся от вида знакомых потертых красных кроссовок. Пара была одной из старых, не «рабочих», и в последний раз он видел ее очень давно — когда они вместе с Мидорией гуглили, где можно восстановить подошву. Живое воспоминание приятно грело, а то, как Мидория не изменял привычкам даже под третий десяток лет, било куда-то под сердце.
Не то чтобы весь Мидория не бил его под сердце с силой отбойного молотка еще с самого выпуска. Отчаянно, беспощадно и, судя по привычке постоянно сбегать через окно его квартиры с виноватым видом, забывая, что Эйджиро, вообще-то, тоже герой — совершенно намеренно.
Воспользовавшись тем, что его не заметили, Эйджиро задержал дыхание и подкрался ближе, стараясь не скрипеть свежевыпавшим снегом. Привстал, заглядывая через плечо, и бодро выдохнул куда-то в щеку:
— Привет! Что выбираешь?
Если Мидория и испугался, то вида не подал — его выдали только мгновенно вспыхнувшие уши. Он медленно повернул голову, явно стараясь не улыбаться, и спросил, плохо изображая строгость:
— Киришима-кун, а вдруг я бы тебя ударил?
— Ты же топовый герой. Железный самоконтроль и все такое, — так же серьезно покивал Эйджиро, задевая подбородком объемный красный шарф. Мидория беззвучно вдохнул и переступил с ноги на ногу. — Но я бы пережил, я же прочный. И тебе пришлось бы за мной ухаживать. Целую неделю сидел бы рядом с моей кроватью. А я бы страдал, думая о том, как ты пропускаешь из-за меня патрули, и представляя, как Бакуго от этого психует. Это было бы жу-уть как немужественно. А потом...
