Волчье Сердце

Глава 1. У смерти ледяные руки.

Запах благовоний.
Дурманяще горький ладан. Сладкие лесные травы. Едкая смола.
Аромат смерти.

Белоснежная кожа, алая цветочная вода. Изящная фигура в нежных лепестках. Ещё пару мгновений.
Я вдыхаю свечи. Их призрачный огонь, гаснущий в темноте комнаты. Лью в бассейн ещё древесных масел. Как же трудно дышать.

Пора. Холодные струи стекают вниз по телу, обрисовывая его плавные контуры. Мягкая овечья шерсть стирает неприятную липкость, оставляя за собой лишь бархат чистой кожи. Волосы выскальзывают из тугого пучка, черными волнами опускаясь до поясницы. Неприятно тянет затылок. Нестрашно, это только на один вечер.

Бордовая ткань платья, алое полотно плаща. Оглядываюсь. Я одна. Быстро натягиваю короткие черные кюлоты. Прижимаю к бёдрам острый холод стали. Туго затягиваю шнуровку платья. Вот, теперь незаметно.
Время истекло. Открываю дверь купальни.

- Матушка Канна?

- Девочка моя….

Из ее глаз текут тихие слезы. Они путаются во множественных морщинках, огибают грубый шрам, а затем исчезают в кроткой улыбке Матушки.

Мое сердце сжимается, и я не сдержавшись кидаюсь ей на шею и торопливо шепчу сквозь плотный комок в горле:

- Матушка, матушка…

- Тише, тише, родная.

Она гладит меня по щеке своей грубой, натруженной рукой.

- Не порть свои глаза. Они такие красивые, как и вся ты, девочка моя.

Я опускаюсь на стул, выпрямляю спину и гордо поднимаю подбородок, еле сдерживая дрожь. Крепче сжимаю челюсти, чтобы не проронить и капли слез.

Матушка Канна берет краски.
Алая роза - кровь жертвы. Кисть касается моих губ.

Черная ежевика - темное спокойствие смерти. Перо мажет мои веки.
Белая глина - светлое будущее. Я чувствую, как на лбу появляется холодная горизонтальная полоска.

- Вот и все. Ты готова, - тихо произносит Матушка и подаёт мне руку. - Пойдем.

Я невесомо прикасаюсь к протянутой ладони, на мгновение задумываясь, а затем доверительно сжимаю ее. Дарю тепло. 

У входа уже ждут сестры. Такие же как я. Только одежды на них белые, как снег.
Сердце вновь сжимает тоска, я оборачиваюсь к Канне и прижимаюсь к ней всем телом.