Молния Памяти

Вспышка третья: Раны детства.

Саске подскочил на кровати, и одеяло от такого рывка соскользнуло куда-то на пол. Пальцы до боли сжали влажную смятую простынь. Перед внутренним взором в хаотичном вальсе сменяли друг друга эпизоды сна: очертания залитой лунным светом улицы с бездыханными телами, образ родного человека с едкой ухмылкой на тонких губах, и тёмные, почти черные лужи крови.
Дрожащими пальцами схватившись за спинку кровати, Учиха попытался встать. Понимание, что это был всего лишь сон, принесло невероятное облегчение. Схватив одеяло с пола, парень двинулся в сторону выхода и, недолго думая, пробрался в комнату напротив.

Дверь оказалась не заперта. Итачи, как всегда, спал, развалившись на всю кровать. Длинные волосы хаотично разметались по белоснежной подушке. Из одежды на нем красовались пижамные штаны, а любимая футболка с изображением волчонка была задрана почти до самой шеи.
— Брат, — тихо позвал Саске.
Ноль реакции.
— Итачи.
Младший сел на малюсенький свободный клочок кровати и резко дернул брата за лодыжку. От такого внезапного нападения он дернулся назад, звонко приложился затылком о спинку кровати и зашипел от боли. Слушая витиеватые ругательства, Саске чуть не подавился собственным смехом.
— Чего приперся? — спихнув гогочущего парня ногой с постели, Итачи натянул одеяло повыше и попытался сфокусировать взгляд.
— Мне кошмар приснился, — слишком быстро успокоившись, ответил нежданный гость. — О тебе.
Итачи сел, пристально рассматривая брата. Саске очень редко приходил к нему вот так, чтобы просто поговорить или спросить совета. Гораздо чаще строптивец предпочитал пойти покурить, чем доверить брату свои переживания.
— Обо мне?
— Да… прям реальный. Я помню каждую деталь и каждое слово. Там… во сне… у нас был очень большой дом и огромная семья. Знаешь, как клан. Ты по какой-то причине убил их всех… всех, кроме меня. И сбежал. Я остался один и возненавидел…
Саске перевел взгляд на брата. Нет, сходство с тем ужасающим убийцей определенно есть… только этот, настоящий Итачи гораздо симпатичнее. Растрепанные волосы обрамляют бледное лицо. У него нет таких чудовищных синяков под глазами от стресса и недосыпа. Он улыбчивый и добрый. Большие, темные, обрамленные густыми ресницами глаза, вдруг наполнились театральными слезами.
— Ты меня ненавидишь?
— Нет, конечно. Откуда такой вывод? — Саске нахмурился. Логика Итачи иногда просто убивала. Совершенно никакой обоснованности.
— Говорят, во сне можно увидеть свои истинные чувства к человеку.
— С чего мне тебя ненавидеть? Ты… мой единственный брат, — Саске смущенно выдохнул. — И я тебя люблю.
— Ты меня любишь?! — драматичных слез в глазах Итачи лишь добавилось.
— Блядь, чему ты удивляешься?!
Старший Учиха затащил взбесившегося парня к себе на кровать и усмехнулся.
— Оставайся в моей постели.
— Ты извращенец, Итачи! Я не такую любовь имел в виду! — Саске с трудом сдержал гадкую ухмылку.
— О чем ты подумал, болван?.. Эх… А в детстве часто спал в моей комнате.
— Да, пока ты не начал пинаться во сне.
Итачи тихо рассмеялся. И вдруг, резко посерьезнел, чем вызвал у младшего брата новый ступор.
— Давай обсудим твой сон.
Саске укутался в одеяло как в кокон. Одна мысль об этом сне оставляла в душе какую-то странную гнетущую пустоту. Такую реальную и естественную, словно это был не сон — а самое настоящие воспоминание.
— Я испугался.
Итачи посмотрел на брата с некоторой подозрительностью. Нет, сегодня определённо творится что-то странное. Саске пришел не к кому-то, а к нему, не куда-то, а прямо в комнату, и вот так открыто делится своими душевными переживаниями.
Может, завтра будет дождь из коров? Из коров, домов и людей? Ну, как после торнадо.
— И еще… — младший Учиха показал запястье, демонстрируя странный след. — Вот. Не болит. Вообще.
— Зачем ты снял бинт? — и как раньше не заметил? Ну да ладно, Итачи никогда не отличался внимательностью. — Это…
Он осторожно коснулся потемневшей полоски пальцами.
— Как будто от руки.
— Я не помню, может, мы с Наруто схватились, когда молния ударила? И как нас вообще задело? Тарелка-то за перегородкой висит… — бормотал Саске. Старший по одному неуверенному голосу понял, насколько сильно это беспокоит его.
— Эй, не переживай ты так. Вы живы и это главное. Честно, я и представить не могу, что значит твой сон, но ведь в реальности всё хорошо, верно? Мама с папой живы-здоровы и я не… убийца вроде как.
Черные омуты на неуловимое мгновение задержались в чужих глазах.
— Ничего себе, а ты умеешь прям старшим братом быть.
— Ах ты мелкий говнюк!
После недолгой борьбы, Саске попытался встать, но Итачи схватил его за ногу.
— Стоять. Ложись со мной. Обещаю, что не буду приставать, — от этих слов Саске заржал, как конь, согнувшись в неудобном положении и дергая захваченной в плен конечностью. Аж одеяло выронил.
— Это радует, — справившись с собой, младший надменно приподнял бровь и, вывернувшись-таки из цепких пальцев, чуть не рухнул на пол. — Окей. Но только потому, что не хочу спать один.
Итачи встал, чтобы дать Саске, снова укутавшемуся в одеяло, лечь к стене. Кровать достаточно просторная, в обиде оба не останутся. И снова лег на согретое место.
— Спокойной ночи, любимый братик.
— Сладких снов, мудак.
— Саске, ты жестокий. Вот в кои-то веки сказал что-то хорошее, и всё настроение своей грубостью испортил, — хихикая, Итачи повернулся к ухмыляющемуся лицу.
— Спи уже.
— Ты меня обидел, — жалобно.
— Ну, ладно-ладно. Спасибо за заботу, господин Итачи-старший-брат.
— Маленький злобный гоблин.
Саске снова захихикал и, бросив ехидный взгляд, с головой спрятался под одеяло.