"Смерть Ивана Ильича" Л. Н. Толстой

8.

Было утро. Потому только было утро, что Герасим ушел и пришел Петр-лакей, потушил свечи, открыл одну гардину и стал потихоньку убирать. Утро ли, вечер ли был, пятница, воскресенье ли было –все было все равно, все было одно и то же: ноющая, ни на мгновение не утихающая, мучительная боль; сознание безнадежно все уходящей, но все не ушедшей еще жизни; надвигающаяся все та же страшная ненавистная смерть, которая одна была действительность, и все та же ложь. Какие же тут дни, недели и часы дня?

–Не прикажете ли чаю?

«Ему нужен порядок, чтоб по утрам господа пили чай»,–подумал он и сказал только:

–Нет.

–Не угодно ли перейти на диван?

«Ему нужно привести в порядок горницу, и я мешаю, я –нечистота, беспорядок»,–подумал он и сказал только:

–Нет, оставь меня.

Лакей повозился еще. Иван Ильич протянул руку. Петр подошел услужливо.

–Что прикажете?

–Часы.

Петр достал часы, лежавшие под рукой, и подал.

–Половина девятого. Там не встали?

–Никак нет-с. Василий Иванович (это был сын) ушли в гимназию, а Прасковья Федоровна приказали разбудить их, если вы спросите. Прикажете?

–Нет, не надо.–«Не попробовать ли чаю?» –подумал он.–Да, чаю… принеси.

Петр пошел к выходу. Ивану Ильичу страшно стало оставаться одному. «Чем бы задержать его? Да, лекарство».–Петр, подай мне лекарство.–«Отчего же, может быть, еще поможет и лекарство». Он взял ложку, выпил. «Нет, не поможет. Все это вздор, обман,–решил он, как только почувствовал знакомый приторный и безнадежный вкус.–Нет, уж не могу верить. Но боль-то, боль-то зачем, хоть на минуту затихла бы». И он застонал. Петр вернулся.–Нет, иди. Принеси чаю.

Петр ушел. Иван Ильич, оставшись один, застонал не столько от боли, как она ни была ужасна, сколько от тоски. «Все то же и то же, все эти бесконечные дни и ночи. Хоть бы скорее. Что скорее? Смерть, мрак. Нет, нет. Все лучше смерти!»

Когда Петр вошел с чаем на подносе, Иван Ильич долго растерянно смотрел на него, не понимая, кто он и что он. Петр смутился от этого взгляда. И когда Петр смутился, Иван Ильич очнулся.

–Да,–сказал он,–чай… хорошо, поставь. Только помоги мне умыться и рубашку чистую.