О чем вообще думал Ди, когда говорил, что нужно вести себя тихо? Хэви честно, честно старался, но это было по определению невозможно, когда снова и снова на ягодицы опускалась тяжёлая ладонь. Кожа уже покраснела настолько, что в отпечатках даже не угадывались очертания пальцев Ди, как поначалу, и с каждым шлепком все труднее становилось сдерживаться, утыкаясь лицом в подушку, потому что стоны сами рвались из груди. Подушек на кровати было много, но нет возможности как следует прижаться хоть к одной из них, ведь запястья юноши скованы за спиной черной лентой, которой Ди подвязывает волосы. Эту позу- Поставить на колени кверху задницей и уткнуть лицом вниз, чтобы потом, крепко держа за узкие бёдра, оттрахать так, чтоб потом неделю не забыл — старший садюга опробовал на нем совсем недавно. Обычно руки он оставлял свободными, в этот раз, видимо, решил поэкспериментировать. Блондин откинул назад волосы, лезущие в лицо, и снова широко замахнулся. Звон соприкоснувшейся руки с нежной кожей и снова приглушённый руки с нежной кожей и снова приглушённый вскрик. Не осталось почти живого места. Ди любовно огладил творение собственных рук и наклонился, оставляя поцелуй на пояснице, чуть выше покрасневших округлых половинок.
- Выглядишь охуенно, хриплым от возбуждения голоса сообщил он. — Уже готов? — Хэви мог только промычать что-то неразборчивое. Ди скользнул рукой по бёдрам, сжал напряжённый член, вызывая у Хэви низкий грудной стон, обвел большим пальцем сочащуюся смазкой головку и удовлетворённо хмыкнул: — Да ты весь течёшь!
Хэви заёрзал на простынях, стараясь продлить столь приятное прикосновение, повернул голову и прошептал, едва переводя дыхание:
— Прошу тебя, Ди.. он несколько раз вздохнул, облизал пересохшие губы и продолжил:- Я больше не мог... Пожалуйста..
Медно-рыжие пряди с силой сжаты твердой рукой, вздёрнуты вверх, Хэви приходится поднять голову. С трудом он фокусирует взгляд на лице брата, хищно улыбающегося, с трудом воспринимает его слова: «Как я могу отказать такой страстной просьбе?», но зато он прекрасно чувствует как между истерзанных ягодиц трётся такой горячий, такой желанный член. Ди снова его дразнит, то приставляя головку ко входу, то отстраняясь. Нет больше никаких сил терпеть эту сумасшедшую пытку, и он насаживается сам, резко подавшись назад, шипит от боли и слышит ответное шипение старшего:
— Ты что творишь, идиот! Я же и растянуть тебя толком не успел! — Хэви, не обращая внимания на проскользнувшие в голосе брата тревожные нотки, упрямо снова толкается, ещё больше, ещё глубже, прижимаясь ягодицами к низу живота блондина, и теперь уже тот стонет почти голос: -Проклятье, как же хорош...
КОНЕЦ
