Он сидит на подоконнике, свесив ноги из окна, распивая сотую бутылку с алкоголем за этот чёртов год. Всего каких-то двадцать минут, если его сосед не вернётся, то Малику придётся праздновать Новый год в одиночестве в их общей квартире, которая уже пропитана дымом и ароматом ванильных свечек, которые отчаянно жжёт Зейн каждый раз.
Он делает обжигающий глоток, который, буквально, разъедает его горло и всхлипывает, скорее непроизвольно. Ему просто надоело пить бездумно, лишь изредка возвращаясь в реальность. Он бежит от проблем, он не скрывает. Он вновь подпаливает сигарету, выпускает в воздух дым, прикрыв в блаженстве глаза. Чувствует, как дым спускает вниз, с некой тяжестью проходя по его горлу, и улыбается так, словно то, что он чувствует сейчас — наивысшая радость. Чёрт возьми, так оно и есть.
Он наклоняет голову, когда слышит шорох позади себя. Делает затяжку, задержав дым во рту на пару мгновений, чувствует, как коченеют пальцы ног на морозном лондонском воздухе, лишь усмехается.
— Зейн? — его зовут, а он продолжает курить, делая затяжку за затяжкой, резко вдыхая в себя, чуть не закашлявшись. Он в самой дальней комнате их дома, он вряд ли найдёт парня быстро. Затяжка, ещё одна… — Малик?
Выкидывает окурок в окно, особо не заботясь об охране окружающей среды, вновь обжигает горло алкоголем, и улыбается, когда дверь открывается, а на пороге оказывается Лиам, недовольно смотрящий на парня. Он подходит ближе, берёт у Малика бутылку, делая жадный глоток, поморщившись.
— Вылезай из окна, Зейн, — просит старшего, потянув за руку. — Тебя издалека видно, чёрт возьми.
— Кого это волнует, Лиам? — усмехается он, перекидывая одну ногу. — Тебе, если только!
— Ты пьян, — проговаривает парень неловко, когда брюнет перекидывает и вторую ногу, еле удержавшись на весу. Он пьёт, разлив большую часть спиртного по своему лицу, закашлявшись уже в тысячный раз за этот год. Он выравнивается, смотрит на Пейн, обходя того. — Куда ты?
— Новый год, пойду, включу телевизор, — отзывается Малик, пошатываясь, стоит у дверей, смотря на Пейна, который лишь опускает голову вниз.
Его пальцы всё ещё ледяные, когда он возвращается к Пейну, положив руку на его плечо.
— Надо было позволить мне упасть, — проговаривает он ядовито ему на ухо.
Он знал, что врёт.
(Он хотел умереть. )
(Хотел упасть, разбиться насмерть.)
Но Лиам позвал его тогда.
(Хотел сдохнуть.)
