Клетка "Титан-17"

Глава 14

Соран чувствовал себя человеком, потерявшимся в тумане. Его сознание словно бродило в неком лабиринте, выход из которого, казалось, невозможно найти. Он ощущал себя слишком потерянным и опустошённым. Не осталось больше ни страха, ни горя, ни злости; лишь непомерная усталость и лëгкая радость от грядущего конца.

"Наконец-то всë это закончится. Больше не надо будет мучиться, лгать, скрывать, бояться, выбирать. Только покой и тишина райских кущь. А даже если верующие ошибаются и за чертой нет ничего, кроме тьмы и забвения...Уже не имеет значения. Это всё равно лучше, чем сейчас".

Именно об этом Хайд размышлял всё то время, что их с Ино вели по широким коридор прямиком на место встречи с лидером, и так до тех пор, пока перед ними не выросла дверь, ведущая в сектор А. Тяжелые двери зашипели и отъехали в сторону, открывая их компании проход к ещё одной двери, за которой находился центр управления. Магн и остальные пришельцы уже ждали их там.

Стоило только Ино и Сорану переступить порог, как в них сразу же впилось несколько пар инопланетных глаз, заставляя парня чувствовать себя преступником, которого ведут на эшафот под осуждающим взглядом толпы, что только и ждёт возможности забросать его камнями. Под их прицелом Хайду стало неуютно, но он ничем не выказывал своего недовольства. И даже тогда, когда их подвели к сидящему в кресле Магану и с помощью удара по ногам заставили упасть перед ним на колени, он не издал ни звука, хотя от соприкосновения с твёрдым полом коленные чашечки чуть ли не зазвенели от боли.

Долгое время вожак пришельцев сохранял молчание, лишь прожигая обоих задумчивым взглядом, но позже, заговорил, обращаясь преимущественно к Хайду:

-Я в растерянности...Правда не ожидал, что вы сможете провернуть нечто подобное прямо у меня под носом. Целых полгода...Ты пудрил нам мозги, Соран, целых полгода! Только я не понимаю как? Как ты это сделал? - зрачки в его гетерохромных глазах сузились до маленьких чёрных точек. - Откуда у тебя доступ в наши пути, человек?

Последняя фраза прозвучала поистине угрожающе в сочетании с тяжёлым, грудным голосом Фростера и исходящей от него в этот момент пугающей, тёмной аурой. Вожак был в ярости. Однако по тому, как он нетерпеливо ёрзал на стуле и каким возбуждённым интересом горели его глаза, можно было судить, что помимо гнева, он, в не меньшей степени, испытывает и любопытство.