Театр кленовых листьев

В театре, на холсте

Югём аккуратно провёл линию на белом холсте, выводя на нём нежные черты лица девушки, которую до трепета сердца, до отражения в радужке карих глаз любил. Любил, когда земли, прогретой солнцем, касались опавшие листья, когда в воздухе кружили хлопья снега, лёгкий ветерок подхватывал лепестки вишнёвых деревьев, когда на ветвях зелёных деревьев замирали тёплые лучи летнего солнца. Югём любил Чо Саран настолько, что каждая мысль о ней заполняла своим теплом его замерзшее сердце, словно вязаный шарф, окутавший шею.

Саран для него как кофе, согревающий его, когда за стенами маленькой квартиры пахнет дождём, по окнам скользят холодные капли, а листья, словно бумажные кораблики, плывут по лужам на улицах города. Югём не любил дожди, но до счастливой улыбки любил лужи, по которым ещё с самого детства прыгал. И Саран на губах его мягких, словно пенка кофе, в сердце свой след оставила.

Она для него стала всеми яркими рисунками, на которых он запечатлел все краски осени, на холсте его жизни. Стала ещё с того времени, поселилась надолго в его сердце, когда он носил школьную форму и на его плече болтался потрёпанный рюкзак коричневого цвета, в который Югём любил умещать множество различных романов, которые считал намного интереснее школьных учебников, свои рисунки и печенье, которое он утаскивал из дома, потому что школьная столовая ему не нравилась. Тогда Югём любил размышлять о том, как лучше отобразить брызги воды, когда он в своих жёлтых резиновых сапогах прыгал по лужам, о том, что герои в книгах должны были совсем по-другому поступить, добиваться своего и никогда не сомневаться, и размышлял о том, что первая любовь настолько же красива, как кленовые листья, и вовсе не такая ужасная, как описывал его лучший друг Ёнджэ.

Югём оказался прав. Потому что Чо Саран стала его первой любовью. Потому что Чо Саран — та девушка, в глазах которой отражались листья цвета солнца, что парень так любил.

Ким встретил её, когда ему было шестнадцать, когда всё ещё продолжал таскать из дома печенья с кусочками шоколада, когда математика или остальные школьные предметы не волновали парня. Встретил такую хрупкую на вид, с тёплым взглядом, словно он был схож с чем-то таким уютным в осенний вечер, с мягкой улыбкой, в которую Югём был влюблён всеми осенними листочками, кружащими в его организме. Саран ловила опавшие листья возле школы, собирая в руку целый букет из красного, жёлтого и оранжевого, пока ждала свою подругу, чтобы после отправиться вместе домой. В её руках находилась осень, а в сердце Югёма в тот момент расцветала весна.

— Тебе тоже нравится так делать? — не побоявшись, спросил он её, а она в ответ устремила на школьника свои искрящиеся, словно у маленького щеночка, глаза.

— Да, — улыбнулась она ему, — листья не такие холодные, как снежинки.

— А тебе нравится прыгать по лужам? — желание узнать всё о девушке загоралось в его сердце, будто огни тёплого жёлтого света гирлянды.

— Мне нравится танцевать в резиновых сапожках. Они у меня жёлтого цвета.

— У меня тоже жёлтого цвета, — улыбнулся он, — меня зовут Ким Югём, а тебя?

— Чо Саран.

Её имя Югём произносил весь день, стараясь не забыть, боясь, что на следующие дни уже не встретит девушку. Её имя для него было словно те самые вкусные печенья, словно тёплый напиток в холодную погоду. С ней парень хотел сидеть весь день, укутавшись в клетчатый плед, достать красивые кружки, налить кофе и читать книги до самой ночи. С ней уже тогда Югём хотел быть вечность.

Хотел вместе прощаться с осенью, танцуя на лужах в резиновых сапожках, вместе встречать первый снег, замечать появление почек на ветках деревьев и смотреть в глаза девушки, в которых видел бы летние звёзды.

Югём хотел быть для неё пальто, в котором она смогла бы защитить себя от всех: холодной погоды, от людей, которые не понимали любовь девушки к танцам, к осени, слёз, обиды и разочарований. Югём хотел быть для неё зонтиком, что спасёт от мнения многих людей, словно от холодных капель дождя, что касались мягкой кожи девушки.