Brother, why are you doing this to me?

10/...

Черная, большая машина подъехала к деревянному дому. Сделана она была, почти вся из досок, а на них, нарисованы разные узоры, чтобы не показывать, на сколько стар домик. Выйдя из машины, Чонгук потянулся и наконец вздохнул с облегчением. " Наконец-то приехали" - Думал он. Подойдя к багажнику, где уже стоял отец и брал несколько чемоданов в руки, он забрал свою сумку с вещами. Собираясь уже идти к входной двери, как дверца с громким скрипом открывается и из дома выходит дедушка.

- О, вы приехали? - Спрашивал только что вышедший Дон Хан

- Да пап, - Говорила Мина.

- Как дорога?

- Хорошая, на много лучше, чем в прошлый раз.

- Ну понятно, заходите что-ли внутрь?

Семейка зашла в дом. Коридор выглядел в традиционном корейском стиле. Не большое помещение с маленькой полочкой для обуви. На белых стенах висели разные картины. Большинство из них были пейзажи, а другие портреты родственников. Пройдя дальше, показался длинный, темный коридор. Из приоткрытой дверки попадали лучики света, освещая чёрное, узкое пространство. Тут дверка той самой комнатки открылась и из нее выходит Пак Кен Су.

- Доченька! Внучата! Зять! - радостно сказала пожилая женщина, начиная обнимать всех по очереди. - Ох, ладно, проходите на кухню, вы по любому устали с дороги, да и проголодались.

Зайдя в комнату, на столе стояло большое количество тарелок с едой, от которой шел пар, показывая, что она была приготовлена совсем недавно. Непонятно, как вообще столько блюд поместилось на небольшом столике, но на это никто особого внимания не обращал, они лишь пускали слюнки на всю эту картину. Запах был просто восхитителен, от чего живот жалобно заурчал. Наконец сев за стол, можно было нормально рассмотреть содержимое на нем: в центре стояла большая тарелка с пульгоги, с которой, каждый сможет взять нужное ему количество. Рядом была тарелочка с кимчи, его подают абсолютно всегда, не смотря где и с чем. Также на столике стояла чашечка с сонпеном, который является одним из основных блюд во время Чусока. Ну, а, что на счет выпивки? Конечно же бэкджу во время этого праздника. Бэкджу (Синдоджу) – южнокорейский алкогольный напиток, он переводится как "Белый щелок" ("Новый рисовый ликер"), поскольку сделан из свежесобранного риса.

Всё это, конечно, хорошо, но, а, что будет пить Тэхен, парень же несовершеннолетний? Бабушка с дедушкой позаботились об этом и купили ему вишнёвый сок.

— Чего смотрите? Ешьте уже, — сказала Кен Су. Взяв палочки, они приступили к еде. Аромат ничем не отличался от вкуса, такой же прекрасный.

Вечер выдался довольно хорошим, семья разговаривала буквально обо всём. Вот время близится ко сну. Тэ с Чоном помогали матери с бабушкой убираться и собирались укладываться спать.

— Чонгук~ки, Тэхен~ни, вам придется спать в одной комнате, хорошо? — говорила в след уходящим парням Пак Кен Су. — У нас то не так много комнат. В первой мы с дедом, во второй ваши родители и остаётся только одна, для вас.

— Ладно бабуль, мы поняли тебя, только вот, в какой из комнат мы спим? — уточнил Тэхён.

— Которая в конце коридора, — ответила пожилая женщина.

— Ладно.



Ночь. Через окно проникает свет луны. На часах уже наверное час, то ли два ночи, но это не так важно, ведь Ким (Чон) до сих пор и глаза не сомкнул. Гук храпит как ракета, а по другому и не опишешь, настолько громко храпеть! Также, помимо храпа, он иногда что-то бормотал во сне, что тоже сильно раздражало Тэ-Тэ. Эти звуки будут продолжаться всю ночь, если только парень что-либо не сделает с этим. Поднявшись с имитированной кровати на полу, Тэ поплелся к сумке Чона. Достав оттуда пару его носков, младший заткнул ими рот старшего, чтобы тот в конце концов перестал храпеть. Вроде всё затихло, только он хотел ложиться обратно, как Чонгук во сне выплевывает носки изо рта, а храп только усилился, при этом выводя из себя Тэхёна. В этот раз парень начал проталкивать эту пару на столько глубоко, как только было можно, его не волновало, что случится со старшим, он просто хотел уже заглушить эти ужасные и бесящие звуки. Гук резко открывает глаза и видит над собой младшего. Так как было темно, Чон Чонгук не сразу видит всю картину, и всё выглядит размыто. Почувствовав что-то у себя во рту, Чон немедленно выплюнул это.

— Ты что делаешь, мелкий? — грозно, но шёпотом спросил Чонгук.

— Дыши носом, когда спишь! Я из-за тебя уснуть не мог!

— За собой следи, придурок! — прошептал он и кинул в Кима той же парой носков.

— Да иди ты в жопу! Храпишь как ракета! Взрыв ядерной бомбы тише будет, чем твой храп! — бросив обратно вещь, говорил другой.

— Драки захотел?! Так я тебе её устрою! — чуть громче сказал старший, начиная кидаться вещами.

Они дрались чем только можно, но стараясь не сильно шуметь, чтобы никого не разбудить. Хотя комната у них была самая дальняя, и шум из неё был не так слышен, хотя перестраховаться надо, а то влетит обоим. Подушки летали, можно сказать, почти по всему помещению. Простыни тоже просто так не лежали, ими то кидались, то били. В общем, в ход войны между братьями входило разное оружие. В ходе битвы, получилось так, что Тэхён был на полу в полу лежачем положении, а Чонгук стоял на своих двоих, тем самым почти возвышаясь над младшим. Тут Тэ кинул подушку в ноги Гука, она-то была не совсем лёгкая. Не успев вовремя среагировать, Чон начал падать на пол. Он сразу сосредоточился на том, чтобы издать меньше всего шума, это, конечно, у него получилось, вот только, старший не сразу понял в какой позе упал. Тэ-Тэ лежал под ним, а Чон Чонгук нависал над ним.

Лунный свет просто отлично освещал комнату, а ещё лучше то, что он освещал этих двоих. Сразу можно было понять, что лицо Тэхёна тоже было очень хорошо видно, особенно то, как оно всё залилось красной краской. Щёки Чона начали немного жечь. Подниматься Чонгук, видимо, не планировал, раз до сих пор смотрел на смущенного младшего братика.

— Т-ты вставать не собираешься? — не смотря на того, кто сверху, спрашивал Тэ.

— А, ой.

Сев на свои колени, Гук быстро забрал своё одеяло с подушкой и лег на свою имитированную кровать, повернувшись спиной к смущенному Киму (Чону). Младший поступил так же. У обоих ужасно горели щёки. Честно признаться, у Чонгука даже встал, от такого-то вида своего младшего брата у каждой гейской души встанет. Алые щечки, маленькие глазки, под довольно большими ресницами для парня скрываются зрачки, как два небольших уголька. Эту картину он вряд ли забудет. Его ориентация дала о себе знать. Тэхён же лежал весь красный как помидор и почему-то сейчас, младший вспоминает о том моменте семилетней давности. Когда Чон зашёл к нему в комнату пьяный и улегся прямо на него, при этом что-то бормоча и лаская. Внизу живота от воспоминаний приятно потянуло. "Черт, с чего это я возбудился?" — думал Тэ-Тэ.