Сага о храбром сердце

Темная ночь

Ночь укрыла собой землю по-августовски неожиданно - просто взялась ниоткуда и заполонила собой все кругом. Тихая, а оттого такая страшная ночь. Она задыхалась от быстрого бега, и в виски билась одна лишь мысль: "Не смей останавливаться". Она помнила, как было холодно, и помнила, как было страшно. Что-то, что, казалось, уже осталось позади, теперь догоняло её, наступая на пятки, тянуло свои мерзкие лапы, норовя схватить за край изодранного плаща. Она бежала, задыхаясь, пытаясь защититься от низких еловых ветвей, нещадно хлеставших по лицу. Было темно, холодно, страшно, ноги гудели от десятков пройденных верст, но она не смела останавливаться, потому что знала - стоит остановиться, и все кончится. И уже нельзя будет вспомнить, зачем все это. Ей и сейчас вспоминалось с трудом. Она просто... знала.

Когда вдалеке мелькнул теплый свет, она замерла на месте, не веря своим глазам. Там был человек. Почему она стала кричать, почему пыталась вырваться, когда мужчина схватил ее за руку, и почему мгновенно успокоилась, стоило ему сказать одно слово?

— Гвен?

С мира вокруг будто сдёрнули вуаль. Девушка потрясла головой. Йор. Та же светлая рубашка, те же кожаные наручи, тот же плащ - вот он, Йор, живой, настоящий, стоит прямо перед ней. Он шагнул ей навстречу, но Гвен почему-то отшатнулась. Мужчина понимающе кивнул и отошёл назад.

— Как ты? — он оглядел ее с ног до головы и нахмурился. — Ты меня помнишь?

Вопрос мог бы показаться глупым, но только не сегодня. Девушка утвердительно закивала. Взгляд Йора смягчился.

— Хорошо. Это хорошо. Почти все наши уже здесь. Гринго, Рут, Тея... люди из твоего отряда.

— Из моего отряда, — шепотом повторила Гвен. Йор называл имена, но почему-то понимать, кому они принадлежат, было мучительно тяжело.

— Эй? — заметив перемену настроения девушки, Йор потрепал ее по плечу. — Все будет хорошо. Со всеми были эти провалы в памяти. Все вернётся. А сейчас идём. В деревне уже заждались.

Девушка постаралась улыбнуться, но неясная тревога, казалось, отступившая назад, вновь протянула липкие пальцы страха. Шли они достаточно долго, и все это время Йор расспрашивал, как Гвен себя чувствует, не встречала ли кого по дороге, не слышала ли чего-то странного... Она же так смертельно устала, что сил на разговоры не осталось, и, как правило, ответом на все было либо молчание, либо отрешенное: "Да... нет... я не помню..."