Сквозь стекло наших душ

Глава 1. Майский вечер

Прогорклый пепел медленно осыпается на подоконник, витиеватый сизый дым плавно поднимается над лоснящейся недокуренной сигаретой. Плотный аромат табака едва уловимо зависает в воздухе, но тут же утекает в прикрытое окно. Выдыхаю, чувствуя перекатывающийся на языке привкус ментола, пока в пальцах привычно зажата тонкая убийца моих лёгких, а новая порция никотина приятно ударяет в голову, даря ложное ощущение спокойствия. Я стою на крохотном балкончике своей однокомнатной квартирки в старом, обшарпанном со всех сторон доме, стоящем на пересечении двух улиц одного из кварталов Лонг-Айленда. Вдалеке, в свете фар проезжающих машин и фонарей, сверкает, переливаясь грязным изумрудом, Ист-Ривер, смрад тины которой доносится до моего окна. Внизу, под балконом, вечно непрекращающаяся суматоха Нью-Йорка окрашивается вечерней палитрой заката. Машины, пересекающих улицы, становится больше, образуя цепочки километровых пробок, характерных для час-пика, а замусоренный и заляпанный жвачками асфальт истязают сотни ног постоянно спешащих прохожих.

Раньше я не замечала уродства этого насквозь прогнившего города. Его горящую зависть, льющуюся из-под каждой щели, и тлеющую злобу, незаметно окутывающую сердце острыми, крепкими нитями. Высокие амбиции и наивные надежды на светлое будущее быстро утратили свой смысл, явив вместо себя треснувшее вдоль и поперек лицо, в глаза которого нельзя смотреть без сверкающей на дне души ненависти. В Нью-Йорке либо без памяти счастлив, либо несчастен до безумия.

Я - второй вариант. Без шанса на спасение.

Тушу выкуренную сигарету о бортики жестяной банки, служащей мне пепельницей, и кидаю окурок на дно. Кутаюсь в плед, пряча озябшие плечи, лениво выхожу с балкона, закрывая за собой дверь, желая насладиться едва ощущаемой на кончиках пальцев тишиной. Воцарившееся спокойствие на секунду заставляет забыть в невзгодах прошедшего дня, но в голову назойливо лезут ненужные воспоминания, хранившиеся в черепной коробке за неимением лучшего для них места. Крутясь на репите, они проедают проплешины где-то глубоко внутри, оставляя после себя лишь горькое, удушающее опустошение, затягивающие на шее красные нити.

Полумрак, окутавший студию, едва видимо рассеивается светом экрана ноутбука, на котором открытая почта вещает мне о новом заказе. Пришедшее от начальницы письмо мозолит глаза, когда я делаю вид, что не замечаю написанные огромные чёрные буквы, гласящие о том, что заказ необходимо выполнить в кратчайшие сроки.